Подари мне жизнь

— Да, — твердо сказал Павел. — Это бизнес, и не маленький. Теперь вы представляете, какие комбинации тут возможны? Причем саму Гонцову могут наверняка использовать «втемную», необязательно она догадывается о реальных планах Каргополова или Шрабера. Я не намерен вас пугать, но дело, которое вы мне поручили, представляется очень серьезным. Я аналитик и привык распутывать сложные клубки до конца. Поэтому считаю нужным продолжать работу в этом направлении.

— А я-то собиралась уже покончить с этой «игрой», прижать наконец-то Каргополова к стенке! — нерешительно сказала Светлана Викторовна.

— Сделать это вы всегда успеете, — ответил Павел. — Но советую вам подождать.

— Что ж, — согласилась она. — Тогда продолжайте действовать. Мы свернем им всем шею чуть попозже.

Глава двадцать четвертая Игры с компьютером и в жизни

Стояла ночь, глухая и темная. И опять пущенный меткой рукой камешек полетел в окно. Но теперь зазвенело стекло в комнате Ольги. Впрочем, она и не спала, переживая состоявшийся накануне бурный разговор с Костей. Он отчего-то впал в немотивированную агрессию, кричал, что не позволит им — ей и Антону — уехать в Германию, в конце концов сказал, что полетит с ними. Ольга ответила ему, что вряд ли Гельмут согласится оплачивать еще и его расходы, тогда он вообще заявил, что «порвет его, как Тузик шапку». Кончилось тем, что Наталье Викторовне пришлось выставить Костю из квартиры, сунув в карман его плаща кулек с пирожками.

Сейчас Ольга решила, что Константин вернулся среди ночи, и выглянула из окна. Но внизу стояла Рита, в шикарном серебристом платье, и, задрав вверх голову, посвистывала, сзывая вокруг всех бродячих собак. Сразу было видно, что она пьяна, поскольку едва стояла на ногах. А в руке держала увесистый булыжник, очевидно, более мелкого камешка уже не нашлось.

— Погоди! — сказала Ольга, боясь, что следующим броском Рита разобьет чье-нибудь чужое окно. — Не стреляй, я сейчас спущусь.

У подъезда Рита буквально упала в ее объятия. Пришлось транспортировать подвыпившую фотомодель наверх волоком.

— Ну и где это ты так наклюкалась? — спросила Ольга, установив Риту в коридоре, возле стенки.

— Там же… в «Мар… «Марриотте»… когда ты ушла, — еле проговорила та. — Скучно мне стало… с козлами этими… старыми. Вот и решила… нап-питься! У тебя есть виски?

— Нет, откуда? — улыбнулась Ольга.

— А у меня с собой… — и Рита вытащила из своей дамской сумочки почти целую бутылку. — Из горла будешь?

— Мне же нельзя. Ни из горла, ни из донышка. Даже из середины.

— А мне… можно!

И Рита забулькала. Пришлось отобрать у нее бутылку и уволочь в комнату. Ольга положила ее на свою кровать, сняв туфельки, один из каблучков которых был уже отломан. Но Рита, пролежав пару минут, вновь вскочила.

— Я тебе принесла еще пятьсот долларов, — сказала она. Вытащила из кошелька купюры и бросила их на стол. — Содрала с Каргополова. За безопасный секс. Учись, Олька, как надо зарабатывать бабки. Это тебе на лекарства.

— Спасибо! — искренно обрадовалась Ольга. — А мы с матерью как раз последнее наскребли. Антону ведь каждый день таблетки требуются. Какая ты, Ритка, молодец! Дай я тебя поцелую.

— Отвали, — сказала Рита, оттолкнув ее. — Хватит мне слюней от Каргополова.

— Я же дружески.

— В гробу я видала все ваши дружбы и любви. Запомни, Оля. В жизни есть только секс и бизнес. Что у мужчин, что у женщин.

— Ну, это ты… загнула, — смущенно ответила Ольга. — А хочешь, я тебе опять расписку напишу, как в прошлый раз? Чтобы все было по-честному. Я отдам.

Рита засмеялась. Потом замолкла и стала искать свою бутылку.

— Мне твоей прошлой расписки хватит, — сказала она. — Хотя и надо бы с тебя взять новую, но… Считай, что эти деньги — мой личный вклад в здоровье Антона. Я его заочно люблю. Потому что он сын Кости.

Тут она от чего-то загрустила и тихо добавила:

— А мог бы быть от меня.

— У тебя еще свои дети будут, — утешила ее Ольга.

— Нет, — покачала Рита головой. — Врачи говорят — нет. Когда я там, в Сызрани, свой первый аборт сделала, а было мне шестнадцать лет, то… все. Больше рожать не могу.

Ольга не знала, что сказать, поэтому просто сидела молча рядом с подругой. Та опять выпила немного виски из горлышка.

— Думаешь, я сейчас заплачу? — покосилась на нее Рита. — Не надейтесь. Я не знаю, что такое слезы. У меня вместо них — соляная кислота капает. Вот так. Но ты меня не слушай, а то я могу наговорить… всяких гадостей. Особенно тебе. Я часто такой злой бываю, что и укусить могу. Я же эфа, у меня самый смертельный яд в зубах.

— Все-то ты на себя наговариваешь.

Ольга все же обняла ее за плечи, стала убаюкивать. В это время отворилась дверь, и в комнату вошла заспанная Наталья Викторовна в ночной рубашке.

— Чего это вы тут? — спросила она.

— В лесбос перешли, — нахально ответила Рита и засмеялась. — Меняем сексуальную ориентацию, по законам военного времени.

— Ну вы даете! — развела руками Наталья Викторовна, увидев в ее руках бутылку. — Еще и пьете ночью. То Костя какой-то чумной сегодня был, то ты, Рита. Вирус в воздухе бродит, что ли?