Подари мне сказку

Как-то раз он собрался провести дома весь уик-энд. Едва он переступил порог, как сразу же попал в царство музыки. Проникновенная музыка увертюры-фантазии «Ромео и Джульетта» бередила душу и будила воображение.

Заметив сына, замершего в дверях гостиной, Франциска бросилась ему навстречу со словами:

– Твоя невеста открыла для себя музыку Чайковского. – Она засмеялась. – Целую неделю слушает только его.

– Только эту увертюру? – удивился Беннет. Вытянув шею, он заглянул в комнату, но Синтии не увидел.

– Конечно же, нет. Она прослушивает по очереди всех композиторов, а неделю назад добралась до русской классической музыки. Больше всего ей понравилась оперная и балетная музыка Чайковского.

– А кстати, где Синтия? Что-то я ее не вижу. – Он вновь обвел взглядом гостиную.

Франциска засмеялась.

– Она устроилась на полу между динамиками, чтобы ощутить всю полноту звука.

– Бог мой! Да она же оглохнет.

К счастью, вскоре увертюра закончилась, и мрачное предсказание Беннета не сбылось.

Однако в воскресенье, ближе к вечеру, после двух дней беспрерывной музыки Чайковского, он начал волноваться за свою психику.

Беннет вздрогнул, и его мысли тут же спутались, когда внезапно и пронзительно зазвонил телефон. Он не стал снимать трубку, зная, что Конни должна ответить на звонок, а лишь недовольно поморщился, глядя на нарушивший его покой телефон. Несмотря на то, что у него в офисе был установлен факс и компьютер с электронной почтой, телефон оставался незаменимым средством связи.

Маленький динамик, стоявший рядом с телефоном, ожил. Сначала в нем раздалось потрескивание, а затем прокуренный голос Конни:

– Беннет, на первой линии Эд Подэстри, менеджер по продажам.

Вздохнув, Беннет нажал на кнопку и произнес:

– Спасибо.

После чего снял трубку.

– Привет, Эд! Чем сегодня порадуешь? Или опять какие-то проблемы?

После этого звонка Беннету уже было не до воспоминаний. На него разом навалилась куча вопросов, требовавших немедленного решения, и он с головой ушел в работу. Но если в течение рабочего дня выдавалась свободная минутка, то он вновь вспоминал о Синтии.

Беннет давно понял, что и мать, и Рут всем сердцем полюбили Синтию. За короткое время две пожилые женщины к ней так привязались, что казалось, будто они знакомы не два месяца, а целую жизнь.

Беннет гадал, чем она могла так подкупить их? Ведь теперь они обе безгранично ей доверяют и души в ней не чают. Даже в самых смелых своих предположениях Беннет не мечтал, что его мать и Рут вместе с Синтией будут ходить по выставкам, музеям или даже просто выезжать в город за покупками.

Беннета обуревали противоречивые чувства. Он несказанно был рад, что мать и Рут с сердечной теплотой приняли Синтию и окружили ее заботой и вниманием. Он был благодарен и Синтии за то, что ее присутствие в доме благотворно сказалось на здоровье матери. За последнее время она значительно окрепла и повеселела. Но вместе с этим, наблюдая за их трогательной дружбой, он завидовал матери и Рут и сокрушался, почему Синтия их любит, а его – нет?

Кроме того, его мучили угрызения совести, что ни говори, все они, включая и его самого, стали жертвами чудовищного обмана по его вине. Он часто задавал себе вопрос, как прекратить этот лживый спектакль, не причиняя боли и страданий близким и любимым людям.

Беннет был уверен, что Синтия свыклась со своей ролью и больше не убивалась, а решила наслаждаться новыми возможностями, которые у нее появились. Теперь у нее есть все, о чем она мечтала. Она получает удовольствие, читая книги, слушая классическую музыку и разъезжая по городу на машине его матери.

Беннет улыбнулся, вспомнив один забавный эпизод.

Он заскочил домой, как обычно часа на два, чтобы повидаться с матерью и «невестой». Когда он открыл дверь и вошел в дом, то вопреки своим ожиданиям встретил необычную тишину и покой. Нигде не было слышно ни звука.

Он неторопливо пересек холл, вошел в гостиную и сразу же понял, почему в доме царила тишина.

Его мать, удобно устроившись в огромном кресле, дремала. Напротив нее на диване, подобрав под себя ноги, сидела Синтия, поглощенная чтением какой-то толстой книги. Она даже не заметила его появления.

– Что ты читаешь? – вполголоса спросил Беннет.

Синтия вздрогнула и подняла глаза. Приложив палец к губам, она поднялась и, тихо ступая по мягкому ковру, направилась к нему. Они отошли подальше от дверей гостиной, чтобы не потревожить сон Франциски, и тут Синди спросила:

– Кто такой Скарамуш?

Беннет подавил разбиравший его смех. Видимо, Синтия копалась в его книгах и наткнулась на том Рафаэля Сабатини. Тут их литературные вкусы совпали, поскольку Беннету тоже нравились его романы.

А вот в другой его приезд ему было совсем не до смеха. Он что-то сказал Синтии, и при этом назвал ее полным именем. Господи, что тут было! Его мать и Рут в один голос решительно заявили, что «Синди» звучит лучше. Беннет не стал спорить, чувствуя себя побежденным и отверженным.

Он очнулся от воспоминаний и с мрачным видом уставился в одну точку на стене.