Подари мне рай

Господи, если бы ему остаться с ней сегодня ночью! Обнять ее, разгладить морщинки заботы и тревоги на лбу! Но она ясно дала понять, что не хочет от него ничего. Ему только остается уважать ее желания и ограничиться созерцанием, может, со временем...

Но все было глупо, и Росс поднес ее руку к губам и поцеловал всего лишь вежливо. Потом ушел, его сапоги простучали по ступенькам, и длинная тень легла на траву, когда он зашагал к перечным деревьям, где его ждал Гхода Лал.

Нога Моры до сих пор не ступала в бунгало Росса. Была лишь единственная попытка войти туда, но кончилась она, как известно, тем, что Росс жестоко унизил ее, прогнав с глаз в присутствии всех своих слуг. И вот теперь она бродила по темным, прохладным комнатам, осматривая владения человека, который считался ее мужем, но остался таким же чужим, как и прежде.

К ее удивлению, смотреть было особенно не на что. Никаких личных вещиц не увидела она на письменном столе в маленьком кабинете, только служебные бумаги и бутылка бренди. Церемониальный плащ Росса, его пистолеты и знаки отличия хранились в том же беспорядке, как и все остальное.

В спальне Мора нашла Миру, которая распаковывала те немногие вещи, которые передала для племянницы Дафна. Айя повесила занавески, поставила вазу с летними цветами, но присутствие Росса ощущалось во всем.

Айя хмуро взглянула на Мору, едва та вошла.

– Где твой муж?

– Уехал. – Мора уселась на постель, накрытую белым шелковым дамастом. – В Дели.

– В ночь свадьбы?

Мора кивнула и отвернулась.

– Хай-май! Ничего себе, приятное начало!

Мора фыркнула, но без особой живости.

– А ты ждала чего-то другого?

– Нет, – помолчав, ответила Мира.

Мора вздернула голову.

– О чем ты думаешь? Я ведь знаю это твое выражение!

– Так уж и знаешь?

– Да! Оно значит, что мыслей у тебя в голове много, но среди них ни одной умной! И ты не вздумай вмешиваться, когда он вернется. Если хоть слово сорвется с твоих губ...

– Я не стану разговаривать с ним, – сказала Мира. – Но если бы ты любила его, тебе бы ничего не стоило уговорить его остаться.

Мора ничего не ответила, и айя пристально посмотрела на нее.

– Ты любишь?

Мора прижала руку к глазам, ее хрупкие плечи поникли.

– С самого первого дня, – прошептала она. – Сильно, до боли.

Торжествующая улыбка Миры угасла.

– Тогда почему ты ему не скажешь об этом?

– Я не могу.

На этот раз фыркнула Мира – недовольно.

– Потому что ты слишком горда – и он тоже! Хай-май, вот так парочка! Я-то думала, что после всего, что было раньше...

Она замолчала, увидев, что Мора плачет молча, и слезы катятся по щекам и капают на подвенечное платье.

Исмаил-хан увез Мору в розовой дворец на следующий же день. Так предложила Мира, которая разыскала его сразу после восхода солнца и пожаловалась, что она и ее хозяйка всю ночь не сомкнули глаз из-за того, что в бунгало Гамильтон-сахиба слишком душно. Мэм-сахиб будет куда удобнее в прохладных покоях занана бегумы.

– Я теперь знаю, что у нее есть друзья среди этих мусульман, – с видимой неохотой заключила Мира. – Ее тетя и другие мэм-сахиб из военного городка уехали, и никто не узнает, что она там.

–А Карлайон-сахиб? – спросил патан.

– Я скажу ему, что все в порядке, если он спросит. Но он так занят своими бумагами, что и не подумает о ней, пока не вернется Гамильтон-сахиб.

Исмаил-хан буркнул что-то в знак согласия. Ясно, что в занане у бегумы Кушны Дев его хозяйка отдохнет лучше, чем в темном маленьком бунгало сахиба.

– Я отвезу ее, – пообещал он. – Но только на то время, пока сахиба нет. Подумай о его нраве!

Мира склонила голову в знак согласия:

– Я дам знать.

Это был первый визит Моры во дворец после нападения из засады. Ее появление принесло много радости, и все спешили заключить ее в объятия и спрашивали, надолго ли она останется у них.

Только Кушна Дев заметила, как Мора плохо выглядит, и немедленно велела уложить ее в постель. Две служанки проводили Мору в ее прежнюю спальню, и хотя солнце еще высоко стояло над горизонтом, Мора уснула, едва ее голова опустилась на душистые шелковые подушки. И спала, спала, как не спала с той ночи ужасов на равнине и с того дня, как с болью в сердце стала женой Росса. Она пробудилась только на следующий день к вечеру, чувствуя себя удивительно посвежевшей и зверски голодной.

– Отдых помог тебе, – Одобрительно заметила Кушна Дев, когда Мора присоединилась к ней после завтрака и долгого купания.

– Я чувствую себя в сто раз лучше, – признала Мора, отправляя в рот кусочек засахаренного плода. – Нет, в тысячу раз.

Выглядела она хорошо: щеки порозовели, глаза сияли.

– Я рада, что ты пришла в себя после всех твоих мучений.

– А у вас как? – Мора посмотрела на подругу испытующим взглядом.

– Сита медленно поправляется. Ведут переговоры о новом женихе для нее, и должна тебе сказать, мой муж рад изгнанию змей из нашего дома.

– Мой дядя тоже. – Мора откинулась на подушку с кистями. – Я даже не представляла, как много волнений и беспорядков в деревнях.