Подари мне прошлое

Она носится по квартире, выключая свет и освобождаясь от части своего раздражения. Успокоившись, она возвращается обратно. Тори садится на противоположный от меня край дивана — можно подумать, так всё и будет — и засовывает конфету в рот.

Закатив глаза, я обхватываю ее за талию и тяну, чтобы она легла рядом со мной. Я ожидаю ее сопротивления, но она позволяет мне притянуть ее к себе и вытягивается рядом, спиной ко мне.

Я мог бы привыкнуть к тому, что эта женщина прижимается ко мне каждый вечер.

Эта мысль согревает меня.

Но, пока идет фильм, и мы жуем конфеты, мои мысли мрачнеют. Депрессия, которую я постоянно отталкиваю, начинает проникать своими щупальцами и заражать мой разум.

Мысли роятся в моей голове, как назойливые мухи, и я отгоняю их, стараясь оставаться в настоящем с Тори. Но вместо этого, воспоминания, которые я бы предпочел забыть, поглощают меня.

— Мама, я ненавижу себя.

Моя мать с длинными, вьющимися, седыми волосами, хмурится и поднимается со стула в неприветливой, стерильной больничной палате. Они перевели меня в психушку. Видимо, мне необходима "помощь".

— Сын, — резким тоном говорит она, приближаясь к моей кровати. — Это не так.

Мои глаза наполняются слезами горечи, и я тяну за удерживающие ремни на моих запястьях. Конечно же, их нельзя снять. По-видимому, причинение себе вреда здесь не приветствуется. — Я действительно ненавижу себя. Я должен умереть.

Она сглатывает и пробегает пальцами по моему лбу, откидывая волосы с глаз. Пульсирующая боль в голове оглушает и не проходит. Еще одна причина, почему я схожу с ума. — Чейз, опухоль мозга не позволяет тебе ясно мыслить. — Подтверждает она мои мысли. — Ты заслуживаешь того, чтобы быть здесь. Со своей семьей.

Я издаю хриплый смешок. — Если бы я мог просто вернуться. Сегодня она была бы здесь. Я бы не раздумывая отдал за нее свою жизнь.

Мне тяжело дышать, сердце сжимается, словно в тисках, и я, бл*дь, хочу взорваться.

— Ты сам чуть не погиб, сынок. Перестань винить себя.

Не обращая внимание на ее слова, я смотрю в окно. Внизу, во дворе, мужчина несет ребенка по тропинке, усаженной нарциссами. Мое сердце разрывается.

Мы с Эшли собирались пожениться. Завести детей. Белый заборчик, собаки и остальное дерьмо.

Но теперь она умерла.

В глубине души я понимаю, что не заслуживал ее.

Не теперь.

Не после всего, что произошло.

— Чейз?

Нежный голос вырывает меня из прошлого, и я резко открываю глаза и вижу, что Тори с беспокойством смотрит на меня.

— Извини, — бубню я, — Должно быть, я заснул.

Она прищуривается и протягивает руку, чтобы откинуть волосы с моего лица. — Я — юрист. Я чую вранье за версту. Что случилось?

Я снова закрываю глаза и выдыхаю, надеясь выпустить затянувшуюся ненависть к себе, которая портит мне настроение. — Все в порядке, детка.

Она оставляет на моих губах легкий поцелуй и нежно проводит пальцем по шраму вдоль линии роста волос. — Откуда у тебя эта гадость?

Я открываю глаза и хмурюсь. Она рассматривает меня, внимательно, оценивающе, заботливо, обеспокоенно.

Оставив ее вопрос без ответа, я переворачиваю Тори на спину и целую ее. Наши губы встречаются, и электричество, которое все время то исчезает, то появляется между нами, оживает с новой силой. Я хочу потеряться в ней. Забыть о своем прошлом. Наслаждаться настоящим. Молиться о будущем.

Я просовываю ногу между ее колен, невольно касаясь ее киски грубой тканью своих джинсов, она хнычет, вызывая у меня стон. Эта женщина похожа на оголенный провод — каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, она словно тает в моих руках, издавая невероятные звуки, после того как ее поглощают волны удовольствия.