Подари мне поцелуй

– Да, для благотворительного аукциона. Я думала, что это займет много времени, но ему хватило всего нескольких набросков. Интересно, будет ли портрет хоть немного похож на меня, когда он его закончит.

– Если портрет пишет Бентем, то можете не сомневаться: вас все узнают. Бентем – талантливый художник и к тому же красив.

– А также безумно влюблен в Терезу. Он постоянно говорит о ней. – Некоторое время после раута у Бастионов Джулия опасалась, что он ею увлекся, но вскоре он снова вернулся к кружку поклонников ее кузины. Было довольно удивительно, что Бентем вообще захотел писать ее портрет.

Мэдди взмахнула рукой.

– В кого он влюблен, совершенно не имеет значения. Нам нужно лишь, чтобы Алек подумал, будто он вами заинтересовался. – Она удовлетворенно кивнула. – Теперь у нас есть план действий. В первую очередь одежда, потом – Бентем.

Однако настроение Джулии ничуть не улучшилось. Все это выглядело как-то нелепо и бессмысленно. С другой стороны, такие действия не отличались от провокаций Алека с его постоянными прикосновениями и нескромными взглядами. Впрочем, выбирать ей не приходилось: на сегодняшний день это все, что у нее есть.

Люсьен изогнул бровь.

– Ну так что, юноша? Вы делаете ход или нет?

Эдмунд взял сначала одну карту, потом другую. Алеку показалось, что он целую вечность разглядывал карты в своей руке, прежде чем все же вытащил одну и положил ее на стол.

Алек вытянул свою карту и бросил ее рядом с картой Эдмунда. Обычно он предпочитал холодной, пропитанной светскими условностями атмосфере «Уайтса» более оживленное общество игорных домов Ист-Энда, но сегодня вечером этот чопорный клуб больше соответствовал его настроению.

Лорд Блэкмор, тщеславный сноб, который практически жил в «Уайтсе», почесал свой крупный нос.

– Хм. Смело играете. – Он скосил глаза и выбрал из своих карт наихудшую.

Люсьен бросил карты на стол.

– Слишком долго выбирали. Полагаю, я выиграл.

– Черт бы тебя побрал, Люс! – Алек отбросил карты и снова наполнил стакан. Расставаясь с деньгами, он испытывал особое чувство освобождения: наследство деда, не принесшее ему счастья, было для него почти проклятием.

Алек сделал большой глоток бренди и скорчил недовольную гримасу. На сегодня с него было уже достаточно и бренди, и карт. Он даже не был уверен, стоит ли ему вообще пить. Выпитое почти не влияло ни на его скуку, ни на досаду и озлобленность и уж тем более на его влечение к Джулии.

Боже, как страстно он ее желал! Пресловутый Дьявол Хантерстон сходит с ума по собственной жене – разве это не смешно? Но еще больше его терзала мысль, что Джулия предпочитает ему другого мужчину. Нет, поправил он себя, не просто другого мужчину, а Ника.

Эта мысль в последнее время по-настоящему отравляла ему жизнь, неотвязно преследовала его днем и не давала покоя ночью. Его всепоглощающая страсть к Джулии становилась все сильнее.

Виконт опять потянулся к бутылке бренди.

– Кого я вижу! И чем вы здесь занимаетесь? – Его беспокойные мысли прервал безмятежный голос Ника.

– Какого черта! – Алек с громким стуком поставил стакан на стол, и часть его содержимого выплеснулась на карты.

Блэкмор, тасовавший колоду для следующей сдачи, от неожиданности замер.

– Полегче, Хантерстон: это всего лишь Бриджтон...

– То-то и оно, что Бриджтон.

Ник слегка усмехнулся.

– Какая незаслуженная враждебность! Вы меня разочаровываете.

От его насмешливого тона в Алеке всколыхнулась вся его желчь.

– Идите к черту!

В голубых глазах Ника сверкнула вспышка злости и тут же исчезла, но Алек успел заметить ее, и это его немного обрадовало.

Наступившую тишину разрядил робкий смешок Эдмунда:

– Не обращайте на него внимания; виконт всегда немного раздражается, когда пьян...

Улыбка Ника превратилась в откровенную ухмылку.

– А я на Алека никогда не обращаю внимания, независимо от того, пьян он или нет.

Алек отбросил карты и уже хотел вскочить, но Люсьен удержал его.

– Спокойнее, друг мой, – неспешно произнес он. Алек с досадой опустился в кресло. Люсьен прав – ему не следует так реагировать.

– Говорите быстрее, Ник, что вам от меня нужно. Я занят.

– Вы опять грубите. – Граф притворно вздохнул. – А я-то всего лишь хотел поздравить вас по поводу недавнего триумфа вашей жены. Теперь о ней говорит весь Лондон.

Алек плеснул в стакан еще бренди.

– Не понимаю, о чем речь?

Ник удивленно приподнял брови.

– Как, разве Джулия вам не доверяет?

– Еще как доверяет, – сказал Алек сухо, – и каждую ночь доказывает это.

Глаза Ника злобно прищурились, но ему удалось быстро взять себя в руки и даже изобразить подобие улыбки.

– Возможно, Эдмунд знаком с последними преобразованиями, затеянными Джулией?

Эдмунда вопрос явно поставил в тупик.

– О чем это вы говорите?

– Дезире, – кратко произнес Ник.

– О мой Бог! Лучше не напоминайте мне! Я думал, что умру. – Эдмунд повернулся к Блэкмору: – Видите ли, недавно я был на званом обеде у леди Хантерстон и, представьте себе, подняв взгляд, увидел плутовку в муслиновом платьице, которой в последнее время немного увлекся. Она держалась так нагло и дерзко, словно родилась в этом доме.

Лорд Блэкмор сконфузился.