Читаем Под знаменем Врангеля: заметки бывшего военного прокурора полностью

Я окончил военную школу в Германии.

Вы офицер?

Да! — тихо ответил красавец. — В жандармерии же служу простым солдатом. Нас немало таких, но французы этого не знают. Наша жандармерия — готовый кадр для…

Тут он заметил, что я чересчур внимательно прислушиваюсь к их разговору. Быстро выхватив из кармана портсигар, он протянул его сначала поручику, а затем, как бы машинально, и мне.

Wollen sie rauchen?[42].

Nein, danke schohn![43] — ответил я.

Турок смутился. Он убедился, что я не только слушал, но и понимал его немецкую речь. Оставив своих новых друзей, он подсел ко мне и стал исподволь выяснять мое политическое credo. Я во многом согласился с ним, и мы выпили за здоровье врага Антанты Кемаль- Паши.

За мной зорко следят французы, — говорил он. — Приходится действовать очень осторожно. Но мы проведем их, проведем. Весь турецкий народ их ненавидит, а Кемаля считает вторым Аллахом. Недолго им у нас хозяйничать. И вам надо бы подумать о том, чтобы избавиться от опеки этих мировых хищников.

<p>XXIII. ЧИЛИНГИРСКАЯ жизнь</p>

Превратившись из «спасателей отечества» в несчастную беженскую орду, из милости принятую на французские хлеба, мы, как бы в виде насмешки, на чужбине были водворены в таких пунктах, где земная поверхность еще носила на себе следы недавних великих битв и где неудачным воякам отводилась роль сторожей знаменитых исторических кладбищ.

Гордые добровольцы (или «цветные» войска), эта краса и гордость белого стана, мечтавшие о том блаженном времени, когда они будут нести почетную гарнизонную службу в царственном Кремле, пока что разместились цыганским табором на Галлипольском полуострове, в Дарданеллах, возле могил английских и французских воинов, погибших здесь в 1915 году, во время неудачного десанта с целью форсирования проливов. Здесь не было клочка земли, не орошенного человеческой кровью, и на изборожденной поверхности осколков стали валялось не многим менее чем камней.

Кубанский корпус, т. е. повстанческие банды полк. Фостикова, произведенного Врангелем в генералы, и остатки шкуринцев водворили на остров Лемнос, в Эгейском море, в бывшую базу союзнических флотов, морского и воздушного, действовавших в проливах.

Донцам отвели Чаталджинский район, в 5060 километрах к северу от Константинополя. В эпоху балканской войны 1912–1913 гг. весь мир с напряженным вниманием следил за той героической борьбой, которая происходила на Чаталджинских высотах между турками и болгарской армией, стремившейся к оттоманской столице. Победоносные до того времени болгары разбили себе лоб, атакуя здешнюю позицию турок; эпидемические болезни еще более обессилили их армию.

Чаталджа оказалась турецким Верденом, не в пример Вердену Врангеля — Перекопу. Она помешала католику Фердинанду водрузить православный крест на мусульманской Айя-София.

Командир Донского корпуса вместе с оперативной частью штаба и интендантством поселился на станции Хадем-Киой. В двух километрах к северу от этого пункта еще в эпоху балканской войны турки построили дюжины полторы бараков для хранения изделий Крупна. Теперь на полках место пушечных снарядов кайзера заняло пушечное мясо Антанты. Здесь разместились 1-я и 2-я донские дивизии.

Все остальное донское казачество сначала отправили было в сел. Чилингир, в 7 километрах к востоку от станции. Но затем отдельную бригаду ген. Фицхелаурова (калмыки и 18-й донской Георгиевский полк) увели к северу, на станцию Кабакджа, где некогда стояла главная квартира болгарской армии. В Чилингире осталась 3-я донская дивизия (ген. Гуселыцикова), множество учреждений и ватаги беженцев.

В этом последнем лагере были наиболее ужасные условия для жизни.

Согласно распоряжения французских властей, русским запрещалось квартировать в обитаемых турецких зданиях. Наши опекуны опасались недоразумений, могущих возникнуть из-за женщин, которых турки так тщательно оберегают от посторонних глаз. При всем своем пренебрежении к этим неудачным союзникам Вильгельма, французы не рискнули задеть их самолюбие насильственным постоем в их семьях врангелевских солдат.

Для жительства казакам в Чилингире отвели несколько громадных скотских хлевов и сараев, в которых разводят шелковичных червей. Буржуи этого селения до балканской войны занимались шелководством, которое теперь опять стало налаживаться. По восточному скату холма, на котором расположено селение, тянутся довольно обширные плантации тутовых деревьев.

Хлевов и сараев, однако, не хватало, чтобы хоть кое- как забить под крышу злополучных вояк. Вдобавок некоторые сараи, разбитые снарядами еще 8 лет тому назад, открывали беспрепятственный доступ под свои своды и ветру, и дождю, и снегу.

Когда в ночь на 17 ноября я приехал на турецкой арбе в Чилингир из Хадем-Киоя, то с ужасом увидел, что о желаемом отдыхе нечего и думать. Тысячи людей валялись прямо на грязных улицах отвратительной восточной деревни. Кое-где горели костры. Возле них лежали или бродили измученные и истерзанные казаки и офицеры самых различных частей и учреждений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее