Под знаменем Врангеля: заметки бывшего военного прокурора

В 1918-м полковнику Калинину удалось перебраться в занятый Добровольческой армией Екатеринодар, откуда в конце сентября 1918 г. он выехал на Дон. «Здесь тоже мобилизовали всех офицеров. Мне ничего другого не оставалось, как поступить на службу в только что сорганизованный Донской военно-окружной суд», — вспоминал он. Будучи профессиональным военным юристом Калинин в дальнейшем состоял прокурором при временном Донском военном суде. В этой должности ему пришлось рассматривать и так называемые большевистские дела. Военному прокурору Калинину не только удалось смягчить обвиняемым наказание, но и оправдать. О судьбе автора в годы Гражданской войны читатель узнает из его воспоминаний «Русская Вандея» и «Под знаменем Врангеля».

Однако обратимся к судьбе книг Калинина, в том числе той, которую вы сейчас держите в руках. На титульных листах первых советских изданий его мемуаров до сих пор стоят печати так называемого спецотдела, появившиеся на книгах после 1937 года, когда И. М. Калинин, в то время преподаватель рабочего факультета Ленинградского автодорожного института, был репрессирован. Его арестовали 5 октября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР, а уже 2 ноября 1937 г. он был приговорен по ст. ст. 58-6-8-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Иван Михайлович Калинин был расстрелян в Ленинграде 10 ноября 1937-го…

Трагическая судьба автора и его книг многое объясняет в их содержании. По возвращении из эмиграции полковник Калинин, как и многие другие репатрианты, пытался избавиться от клейма «бывшего белогвардейца». Фельетонный тон его воспоминаний был попыткой дистанцироваться от своего недавнего «контрреволюционного прошлого». Отсюда и обличительно-уничижительная лексика по отношению не только к «верхам» Белого дела — непримиримым противникам большевизма, но и к «низам», в том числе казачеству, которое искало свой, «третий путь» в революции. Это обстоятельство не умаляет исторической достоверности мемуаров И. М. Калинина, но требует вдумчивого и критического к ним отношения.

И напоследок еще к вопросу об исторической достоверности. На обложке упоминавшегося издания 2010 года «Русская Вандея» рядом с красноармейцем изображен белогвардейский полковник. На левом рукаве его кителя шеврон цветов национального флага России повернут углом вверх, как это было принято в белых войсках на северо-западе России. Помимо того что последовательность расположения цветов российского триколора ошибочно дана в обратной последовательности, следует отметить, что в Вооруженных силах Юга России, в которых служил и о которых писал в «Русской Вандее» И. Калинин, нарукавный шеврон был обращен углом вниз. Экая мелочь, подумает читатель, но для историков мелочей не бывает…

А. А. Зайцеву доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей отечественной истории Кубанского государственного университета

I. ПОСЛЕ НОВОРОССИЙСКОЙ КАТАСТРОФЫ

Остатки разбитых и сброшенных в Черное море армий ген. Деникина нашли себе временное убежище под благодатным небом Крымского полуострова, который с моря защищал от Красной армии небольшой отряд ген. Слащева.

Крым нам нужно держать в своих руках во что бы то ни стало. Пусть это будет незначительный клочок земли, но здесь должна тлеть антибольшевистская искра, говорил мне еще в конце февраля 1920 года, в Екатеринодаре бывший глава архангельского правительства Н. В. Чайковский, занимавший тогда у Деникина пост министра без портфеля.

Крым сделается нашей Вандеей, — гордо заявляла газета известного монархиста Шульгина «Великая Россия», благополучно начавшая выходить в Севастополе после небольшого перерыва.

Из Крыма мы еще раздуем кадило на всю Россию… Мы еще покажем себя, еще повоюем! — шумели многочисленные безработные администраторы и тыловые герои, уцелевшие от новороссийского разгрома.

Для подобного ликования решительно не было никаких оснований.

Древнее владение Гиреев менее всего могло сыграть ту роль, которую возлагали на него современные толстосумы Минины и князья Пожарские. Разноплеменное, разноязычное население полуострова совершенно не понимало «национальных» задач спасателей отечества. Ставка на крестьянина, которую обычно делали белые вожди и которая неукоснительно вела к проигрышу, в благословенной Тавриде также заранее была обречена на неудачу. Татары, самый консервативный и в то же время самый мирный по своей натуре народ, не имели ни малейшей склонности воевать, вполне убежденные в том, что никакой режим не уменьшит и не увеличит их горных пастбищ. Немцы-колонисты являлись по преимуществу кулацким элементом; всякий же кулак любит защищать свое драгоценное добро чужими, но отнюдь не своими силами. Северные уезды Таврической губернии — Мелитопольский, Днепровский и Бердянский, где преобладало русское население, находились в руках врага и пребывали в полном покое после того, как Красная армия прогнала отсюда и белых, и шайки Махно.