Под знаменем пророчества

К'ирсан с завидным упорством глушил мерзкий внутренний голос. Если ты мужчина, пусть даже и уступил в чем-то инициативу подруге, то все равно должен оставаться мужчиной. Во многом изменились представления Кайфата о мире, но эта жизненная философия осталась неизменной. Его таким воспитали, и никуда от этого не денешься. Женщина слаба, а потому его долг и святая обязанность во всем ее оберегать. С этим правилом не надо спорить, его не надо опровергать или подменять новым, в него надо просто верить и исполнять. Подобно тому, как на вопрос о причинах расставания с любовницей мужчина обязан сказать: «Это я во всем виноват!», так и здесь, неважно, как и по какой причине ворвавшись в жизнь женщины, он в ответе за ее будущее. Если подобные правила кого-то не устраивают, то пусть держит чувства на коротком поводке.

Мелисандра тихо посапывала, уткнувшись лицом в подушку, даже не представляя о воцарившемся в голове любовника смятении. С трудом преодолев желание поцеловать подругу, Кайфат встал и быстро оделся. Нельзя забывать и об остальных, доверившихся ему как командиру и другу. В городе у него еще много незавершенных дел, и лежать в постели, пусть даже и с любимой женщиной, сейчас непозволительная роскошь. Молча посетовав на отсутствие принадлежностей для письма, К'ирсан выскочил в коридор. Раздумывая, не передать ли пару слов Мелисандре через слуг, он столкнулся с невысоким лакеем.

– Да простит меня господин, но с вами желает поговорить фалет Тимаренис.

– Хорошо, веди, – внутренне напрягшись, сказал К'ирсан. Разговора с отцом Мелисандры он не ждал, хотя стоило бы. Вряд ли визирь, переживший столько халифов, не обратит внимания на проходимца, завоевавшего благосклонность его единственной дочери.

Не переставая размышлять о предстоящем разговоре, капитан прошел следом за слугой почти через весь дворец. Мельком удивившись странному пути, которым его вели – через поварню и людскую, по необычайно узким, совсем «непарадным» коридорам, – К'ирсан вступил в святая святых Ралайята – рабочий кабинет Первого Советника халифа.

– Доброе утро, фалет Тимаренис… – начал говорить Кайфат, но слова встали поперек горла. Визирь встретил любовника дочери, стоя около огромного напольного глобуса, лицом к дверям, своим обликом с порога повергнув капитана в шок. Ощущая, как под ногами разверзлась пропасть, К'ирсан с трудом заставил себя успокоиться и не натворить чего-нибудь лишнего. Перед ним стоял эльф: длинноволосый, голубоглазый, с характерными тонкими чертами лица и длинными заостренными ушами. В душе тяжело заворочалась, пробуя на прочность тиски воли, змея ненависти.

– Приветствую вас, капитан, – мягким, шелковистым голосом произнес визирь, невозмутимо изучая К'ирсана. Вряд ли от него укрылась душевная борьба, начавшаяся в сердце гостя. – Вы уже наверняка догадались, что у меня к вам не самый приятный разговор, потому попрошу садиться.

Указав на пару кожаных кресел, фалет Балтусаим дождался, пока усядется Кайфат, после чего устроился напротив.

– Эльф… Мне следовало догадаться! – ощущая, как яд ненависти сушит горло, почти прохрипел К'ирсан. – Повсюду в городе следы их присутствия, да и… Мелисандра не пахнет человеком!

– Полуэльф, если быть точным, а моя дочь – квартерон, несчастная четвертинка. Она совсем не похожа на меня, став почти полной копией матери! – кривя губы, поправил Кайфата Тимаренис. – Впрочем, вы ведь, капитан, тоже не человек. Нелюдь, как любят говорить в простонародье… Что, хотите возразить?

К'ирсан промолчал, лишь опасно сощурив глаза.

– Вы – зверь, чудовище, монстр. Не знаю, где уж вам удалось подцепить эту заразу, но кто-то заронил в вашу душу семя магии Древних, и оно успело укорениться и набрать силу, – холодно улыбаясь, без тени страха или смущения, разъяснил эльф. Он походил на исследователя, препарирующего пойманную лягушку.

– Зачем вы мне все это рассказываете, фалет Тимаренис? Эльфийский взгляд на окружающий мир меня мало волнует. Знаете ли, предпочитаю жить своим умом! – презрительно бросил К'ирсан, подавляя в себе желание молча вскочить и уйти.

– О, все просто. Я знаю о вашей чистой и незамутненной ненависти к моему народу. Говоря по правде, я ее даже понимаю и переживи такое, вполне мог бы и сам отдаться ярости без остатка, – неопределенно взмахнув рукой, произнес эльф. – Но, видите ли, капитан, от вас просто смердит трупами! Заключив договор со смертью, вы повесили на шею множество не самых приятных врагов, жаждущих отплатить кровью за кровь. Все, кто рядом с вами, подвергаются нешуточному риску… И я не желаю Мелисандре участи жертвы в вашей борьбе.

Визирь замолчал и вытащил из кармана небольшую коробочку. Ноздри Кайфата шевельнулись, и он с отвращением ощутил аромат гарлуна. С тонкой усмешкой капитан наблюдал, как эльф подхватывает щепоть наркотика и отправляет в рот. К'ирсан и раньше встречал любителей этой отравы, но чтобы Длинноухий…