Под знаменем марксизма (СИ)

Так чиновник и провел первые годы своей службы предаваясь обжорству, пьянству и непристойностям с маленькими мальчиками, которых он развращал в своем доме, отобрав их пред тем у родителей. Чиновник разжирел, стал толстым, будто самый боров, растерял сексуальную энергию, а потому все более стал болеть и страдать: пришла гипертония, пришел цирроз печени, появились и многие другие болезни, способные убить в нем все человеческое, что там еще осталось. Когда врачи из Германии помочь ему не сумели, то совсем он отчаялся, да отправил посыльного в один местный монастырь чтобы узнать о том, сколько придется ему уплатить за похороны свои собственные, уже начав к ним готовиться. Вернулся скороход к нему с доброй новостью: живет в нашем монастыре святой человек, который все болезни лечить умеет, да уже многих любителей вина и обжорства спас от лютой смерти, а потому неплохо бы в нему обратиться. Велел тот самый святой человек чиновнику для излечения самому ступать до монастыря через темный и страшный лес, в котором обитали дикие звери и разбойники, с которыми никто не боролся, да при этом в дороге в рот не брать злаков, но есть только цветы древовидной розы и не спать. Вышел чиновник рано утром из своего дома с цветами древовидной розы в походной сумке, да и отправился по лесной дороге к монастырю, по дороге поедая цветы до того момента, пока все не съел. Тяжко идти было чиновнику, не привыкшему путешествовать на своих ногах, но все же пришлось ему добраться до леса к самой ночи, когда он совсем устал и далее следовать не мог, а потому решил в траве заснуть до завтрашнего утра. Нельзя было спать ему, но только ослушался он приказа, решив, что не так уж это и важно в его случае, быстро захрапев уж. По дороге в ее лесной части он успел довольно много прошагать, а потому сейчас был от него во все стороны лес, по которому шла дорога, на обочине которой он и остановился. Быстро захрапел чиновник в траве, признавая сейчас, что никогда доселе не спал он так хорошо, как то сейчас было, уже почти погрузившись в сон, как вдруг услыхал он шорох со стороны леса. Вылезли из из леса тут дьяволы, да давай ходить кругами рядом с чиновником, да петь песни безо всяких слов, потому напоминавшие мяукание, но герой наш притворился спящим, а потому всего этого не видел, спокойно уснув до самого рассвета, а по нему выйдя в путь. Пришел он в итоге к священной горе, но которой стоял монастырь, населенный монахами, служителями культа русских богов, да и начал он подниматься по горе, мучаясь отдышкой. Долго он поднимался по горе, совсем уж потемнело, да только насторожило его, что дорожка из плит совершенно заросла, а потому продираться по ней стало нелегко, хотя настоящий ужас он познал лишь на вершине горы, когда увидел, что монастырь пришел в полное запустение. Оставались сгнившие и давно уж разрушенные постройки, а всюду произрастал бурьян высокий и колючий, который теперь начал шуршать, а после из него прямо на чиновника рванул некий злобный демон, которого наш герой так испугался, что сразу упал в бесчувствие, сделавшись как деревянный истукан, кои в обилии стояли в храме. Пока лежал чиновник в таком состоянии, то думал он о райских кущах, да о том святом человеке, что его посещал в этом самом сладостном сне, окончился который только на следующее утро, когда разбудил его монах. Он сказал ему: «Что же ты наделал, неразумный человек! Велел же я тебе не ложиться спать во лесу, ибо когда ты уснул там ночью, то злые бесы напали на тебя, да вселили в тебя многие новые болезни, да еще ты этим помог им обрушить белы на всю провинцию! Если ты уж не станешь отныне на истинный путь, то бесы будут приходить к тебе каждый раз в сумерках, пытаясь забрать твою душу, а они это обязательно сделают.». Вынужден был теперь чиновник против воли своей принять постриг в монашество, распродать имущество, а потом и уйти в скит, чем он и окончил эту историю, остаток жизни проведя в лесу, где обитал в хижине. Прошло еще двадцать лет, а потом случилась история, когда в январский буран пришли в этот скит новые монахи, всюду найдя лишь запустение и жуть: дорожки замело, окна выбиты, двери распахнуты, а в домах снега по самое колено. Единственное, что там они нашли, так это целую гору бутылей, в которых раньше было вино, но которые ныне пустовали, а от этой самой горы тянулись следы, быстро заметаемые снегом, которые вели прямо в лесную чащу. Отправился по этим следам один монах, да пропал, не вернувшись, как пропали и все былые обитатели скита, но искать его уж и не отправлялись, ибо всем было жутко страшно. С вечера, едва стало темнеть, как кто-то ходил по двору скита, постукивая в окна и дергая двери, а как совсем ночь настала, так в двери он аж ломиться начал, скакать по всему двору, выть нечеловеческими и человеческими голосами, пугая до смерти монахов. Утром покинули они то место, не велев кому ходить туда до самого лета, а в июле обнаружили близ того скита кости монахов с явными следами зубов человека, но скелета бывшего чиновника не нашли вовсе. С тех самых пор тот лес также сделался опасным, а в зимние месяцы из него жуткие звуки разносятся: то будто диктор по радио говорит, то как Пугачева поет, то Высоцкий, а иногда и Гитлера голос слышат. Рассказывали путники, что иногда в зимний буран они видят, что стоит на обочине дороги то маленькая девочка в платьице, замерзая, то дедушка, то бабушка, то охотник, да только смотрит по дьявольски, а если не остановишься, то такой вой от них поднимается, что уши закладывает. Жители окрестных деревень рассказывали, что и к ним этот демон в образе маленькой девочки приходит иногда, открыть просит, а когда отказывают, то давай в дверь колотить, в окна заглядывать, а образина у него отвратительная, как говорили те, кто через окно его видел. Словом, не ходите вы в тот лес, а то еще чиновника-каннибала встретите…