Под знаменем Гитлера

Раскрепощение религиозных чувств на советской территории быстро привело к мощному религиозному возрождению. В 1944 г. на Пасхальной службе в Москве присутствовали около 250 ООО человек против 83 ООО в 1943 году и около 200 ООО в области против 160 ООО в 1943 г.[967]. Показательно, что город дал громадный прирост верующих после поворота советского правительства к церкви, а районы — сравнительно небольшой, что, по утверждению А.В. Посадского, говорит о более стабильном и привычном участии сельского населения в религиозной жизни.

Были сделаны некоторые послабления и для церквей неправославного толка. Так, в 1944 г. был созван съезд двух родственных протестантских церквей — евангельских христиан и баптистов. Результатом стало объединение этих двух церквей в Церковь евангельских христиан-баптистов, разрешено создание руководящего органа — Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ).

Между тем, опасаясь дальнейшей консолидации русских национальных сил, германские власти усиливали нажим на возродившуюся церковь. 5 февраля 1943 г. гестапо выпустило бюллетень, где приводились директивы Гитлера, запрещающие германским военнослужащим бывать в русских церквях, содействовать религиозной деятельности населения, привлекать в Россию духовенство из-за границы из числа русских эмигрантов[968]. Последнее неизбежно выливалось в то, что РПЦ оказалась не в состоянии обеспечить все приходы священно- и церковнослужителями. Нередко один священник обслуживал несколько приходов. Недостаток священников породил ряд проблем, основная из которых состояла в том, что в оккупированных областях появилось много наспех рукоположенных иереев. Причем большинство из них плохо знали церковную службу, так как подбиралось не по духовным качествам, а ввиду антисоветской настроенности. Так, в Ленинградской области такие священники часто шпионили в пользу немцев, донося в комендатуры о том, что им становилось известным на исповеди. В частности, в г. Гдове появился священник отец Роман, который выдал немцам много антинемецки настроенных людей, об убеждениях которых ему становилось известно при посещении домов прихожан[969]. Другой священник из эмигрантов, отец Иоанн Легкий, также собирал в пользу немцев данные о своих прихожанах, а главной темой его проповедей была «Россия в безбожестве». При этом русских он называл «сатаною на земле», открыто высказывал неприязнь к русскому православному духовенству[970]. Финал отца Романа, по свидетельству С.Д. Плескана, был следующим: «Местные крестьяне, жаждав утехи в священниках и наставниках, ошиблись и получили безбожника в полном смысле этого слова и выгнали за распутство с прихода с треском и музыкой»[971].

Что касается решения Розенберга от 13 мая 1942 г. отстранить церковь от участия в политике, оно, по-видимому, подразумевало лишь запрет обсуждать вопрос о будущем Российского государства. Но духовенству настойчиво «рекомендовалось» выражать в проповедях преданность Гитлеру и Третьему рейху[972], что оттолкнуло от церкви некоторую часть верующих. Бежавший из немецкого плена старший лейтенант В.И. Силанев показал на допросе, что в Островском, Сошихинском, Славковичском районах Ленинградской области, Новоржевском и Пушкинском районах Калининской области отношение населения к церкви ухудшилось: «Раньше религия играла некоторую роль, но теперь население видит, что попы — это агентура фашизма... При церковных службах почти не читают русских молитв, а только проповедуют Гитлера, заставляют молиться за скорую победу над Красной Армией и призывают вести борьбу с теми, кто против немецкой армии»[973]. Проводя светские мероприятия под видом церковных, оккупанты теперь не всегда довольствовались теми, кто посещал их добровольно. Так, в августе 1942 г. в селе Покровское Орловской области на молебен, совмещенный с митингом в поддержку оккупантов, приказали явиться населению под страхом розг и расстрела. 22 июня 1943 г. в селе Лупневе Станово-Колодезской волости священники «отслужили молебен и в торжественной обстановке отметили день начала освободительной борьбы против большевистского ига». На торжестве присутствовали германские офицеры, военнослужащие РОА, туда же принудительно согнали население близлежащих деревень[974].