Под знаком Z (сборник)

Пока мы ели, отец Кирилл достал из-под стола радиоприемник, начал нажимать на кнопки. Прибор явно доживал последние деньки. После нескольких попыток он с натугой ожил; из динамиков полился вялый, еле слышный голос:

– «…вирус охватил весь город… …по последним данным, больше миллиона человек заражены…»

– И это барахло еще работает? – присвистнул Куля.

– Т-с-с! – шикнул отец Кирилл и приложил палец к губам.

– «…на связи Борис Кригер, вирусолог из Москвы… …вакцина от вируса на последней стадии разработки… …скоро нам удастся вылечить всех зараженных…»

Я напрягся, вслушиваясь в малоразличимые обрывки слов.

– «…медицинский центр “Форкс” в зоне безопасности… …все, все, все, кто заражен… …ищите Кригера… Бориса Кригера…»

Связь прервалась, и голос утонул в шипящем омуте.

Отец Кирилл тихонько усмехнулся, а у Кули вспыхнул огонек в глазах. Друг наклонился ко мне и шепнул почти неслышно:

– Отойдем?

Я кивнул, и мы поднялись.

– Вы куда? – заволновался батюшка, вскочив со стула.

– Потрындеть. Мы ненадолго.

Отец Кирилл не стал препятствовать. Лишь проводил нас хмурым взглядом, что-то пробурчав под нос.

– Ты это слышал?!

– Что?

На самом деле я не сразу понял, что он хочет мне сказать.

Мы закрылись в тесной кладовой, чтобы отец Кирилл нас не услышал. Куля подождал, пока глухое шарканье подошв за дверью стихнет, а потом воскликнул:

– Вакцина! У тебя есть шанс спастись! Ты что, не слушал радио?

– А-а-а… так ты повелся на эту лабуду?

– А почему бы нет, братуха? Может, это твой последний шанс.

– Фигня все это, – отмахнулся я. – Если бы вирус могли лечить, уже давно бы было что-нибудь известно.

– А если этот Кригер не соврал, и вакцина от вируса и правда существует? Неужели ты вот так сдашься?

Я пожал плечами. Куля прав: не попытаться в моей ситуации было бы глупо. Но что, если за городом нас ничего не ждет, и вся эта вакцина – надувательство?

– Кстати, как ты? Рана больше не болит? Никаких изменений не ощущаешь?

Я покачал головой и тут же наткнулся на встревоженный взгляд друга.

Куля явно спрашивал не только потому, что беспокоился обо мне. С каждым часом в глубине его души, как пухлый слизень, нарастало напряжение. Он знал, что рано или поздно я стану зомбаком, и тогда на нашей дружбе придется поставить жирный крест.

– Рано радуешься, – поспешил расстроить меня Куля. – Это вирус стал рассасываться в организме. Скоро начнется лихорадка. А потом… Потом эта зараза вмиг тебя сожрет, и мне придется вышибить тебе мозги.

Он замолчал, после чего затараторил сбивчиво и торопливо:

– Надо уходить. Если покинем город до того, как ты склеишь ласты, есть все шансы отыскать этот чертов медицинский центр!

– Не успеем…

– Если поторопимся, успеем! – повторил с нажимом Куля. – А пока надо избавиться от этого религиозного фанатика, пока он окончательно мозги нам не промыл…

Раздался лязг и приглушенный грохот. Дверь в кладовую дернули изо всех сил, потом еще. Напористее, тяжелее. На четвертый раз она не выдержала – сорвалась с петель и рухнула с надсадным грохотом, взвивая пыль.

В проеме показался отец Кирилл с ружьем, направленным на нас. Хватка была уверенная, твердая, глаза сияли нездоровым блеском.

– Выходите, – приказал священник, и холодный, как осколок льдины, ствол уперся мне в живот.

– Постойте…

– Быстро!!! Повторять не буду!

Мы подняли руки и покорно вышли из кладовой. Отец Кирилл слегка подался назад, продолжая держать нас на прицеле. Священник медлил, делал неуклюжие движения, и сразу было видно, что стрелок он никудышный.

– Слушай, придурочный, – начал Куля. – Отпусти нас по-хорошему. У нас и так проблем по горло, а тут еще ты со своими проповедями.

– Замолчи! – жилка на щеке священника чуть дернулась. – Ни звука!

– А разве батюшкам не запрещено держать оружие? – удивился я.

– Ты прав, – ответил тот невозмутимо, поворачиваясь ко мне. – Убийство – страшный грех. Но к вам, предателям Господним, это не относится.

– Да ты хоть понимаешь, что несешь?! – воскликнул Куля. – У нас тут город погибает. А ты, вместо того чтобы помочь, еще сильнее все портишь!

Глаза священника забегали. Он растерялся, явно озадаченный таким ответом, но потом сильнее стиснул приклад двустволки и шагнул навстречу Куле.

– Я бы не советовал стрелять, – тот состроил серьезную мину и кивнул на дверь, ведущую на улицу. – Эти твари остро реагируют на звук. Если услышат, ломанут сюда толпой. Тебе оно надо?

Священник потупился, но ружья не опустил. Похоже, ему все было до лампочки. Он выглядел настолько озабоченным и одержимым, что мне сделалось не по себе. Глаза застелены туманной пеленой, губы дрожат, а зубы клацают, как у голодной псины.

– Ладно. Раз ты по-хорошему не понимаешь…

Куля метнулся в сторону столов, стоящих у стены. Священник дернулся, ружье в его руках взметнулось и направилось на ускользающего Кулю. Тот отпрыгнул влево, откатился в угол – и на удивление легко ушел от выстрела. Дробь пронеслась мимо и проломила стол.

Я подскочил к священнику, вцепился в ствол и дернул вверх. Ружье взметнулось к потолку вместе с дрожащими руками батюшки. Раздался новый выстрел. В пальцы тяжело ударила отдача.