Под знаком розы и креста

– Входите! – то ли пригласил, то ли приказал он мне.

Я вошла, уже догадываясь, что увижу за порогом. Еще сделав первый шаг к дверям, я почувствовала сильный запах горящего масла и решила, что сейчас увижу зал, вполне сходный с теми декорациями, что приготовили для меня накануне представители тайных братств.

В самом деле, отличий оказалось не слишком много. Дверь располагалась не в центре торцевой стены, а с краю стены боковой. Драпировка была не из черного, а из темно-синего бархата. В дальнем конце на постаменте в три ступени стояло массивное кресло, укрытое небрежно наброшенным бархатным покрывалом. Аккурат над ним на стене вычурный герб, в центре которого изображен черный крест с алой розой в его перекрестии. Факелов горело шесть из восьми, и потолок над ними был изрядно закопчен, но не годами коптился, а скорее зажигались эти факелы раз двадцать или того меньше. Если происходило это раз в неделю – выходило, что впервые их зажгли месяцев пять назад. Но могло быть и иначе, да и я могла все оценить неверно. Да и неважно это. Сейчас неважно. Куда важнее, что тут не было рыцарских доспехов, зато на стенах в изобилии развешано оружие. По большей части шпаги и кинжалы. Из разных стран и из разных времен, видимо, собирали их с миру по нитке, не особо вдумываясь, уместны они здесь или нет. Но это тоже неважно. Главное, что здесь есть подходящие для меня клинки.

Мой конвоир встал подле двери и замер, прислонившись к косяку. Кажется, эта дверь была здесь единственной. Тогда как же он прошел сюда? Нет, в дальнем углу была еще одна, но прикрытая портьерой. Та дверь не замедлила распахнуться, и в залу вошел еще один мужчина. Тоже лет тридцати с небольшим, волосы светло-русые, лицо украшено бородкой и усами. Двигается также прямо, с военной выправкой, как и первый. Одет в военного покроя френч, галифе и сапоги.

Он подошел ко мне вплотную, резко остановившись в полушаге. Кажется, ожидал, что я подамся назад, но я с места не сдвинулась. Глянул в лицо. Вот такой же цепкий и пронизывающий взгляд у господина Фролова! Мне захотелось заерзать под этим взглядом, но я заставила себя улыбнуться. Постаралась, чтобы улыбка вышла застенчивой, может быть, дружелюбной, лишь бы не кислой. И сама заглянула в его лицо. И в который раз увидела то, что мне пришлось по душе. На крыльях носа остались следы белого порошка! Да и глаза показались состоящими из одних провалов невероятно, даже при здешнем полумраке, расширившихся зрачков.

– Как здесь романтично! – воскликнула я так громко, что мой визави невольно чуть вздрогнул от неожиданности. – Ну отчего вы, господа, в цивильных костюмах, а не в бархатных накидках с капюшонами?

– Да оттого, что мы не в балагане, сударыня, – жестко ответил стоящий рядом со мной, делая, впрочем, пару шагов назад.

– Разве? Готовились-готовились, а теперь говорите, что представления не будет. Даже обидно, право слово, господа!

– С чего вы взяли, что мы готовили какое-то представление?

– Разве нет? Впрочем, можете говорить, что вам угодно.

– Я ж говорил, что сообразительна сверх всякой меры, – хохотнул от дверей мой конвоир.

– Говорил, Сережа, говорил. Я тебе и сразу поверил, а теперь и сам имел возможность убедиться.

– Да не такая я и сообразительная, – сказала я, делая несколько шагов полукругом и как бы осматриваясь. – Далеко не все могу себе вообразить.

– Что же вам непонятно? Зачем все это?

– Что вы. Это как раз понятно. Мне вот что непонятно, господа офицеры. Вы столько разных экспроприаций провели, во многих самолично участвовали. Вот это все затеяли, – обвела я залу рукой. – Так сколько денег перепало от вас господам революционерам? Треть или того меньше?

– Максим, пристрелю-ка я ее сразу, – очень серьезно предложил названный Сергеем.

– Да как можно? – возмутилась я. – А поговорить? Столько возни со мной, и не задать ни единого вопроса?

Тут они оба рассмеялись. Как легко переключаются с раздражения на смех! И какими разными способны выглядеть на протяжении нескольких мгновений. Ведь по-настоящему страшными мне казались, но вот засмеялись, и стали казаться довольно милыми и безобидными людьми. Особенно второй, с бородкой. Не догадывайся я, кто он таков, так при случайной встрече с удовольствием бы поддержала с ним любой разговор и уверена, что та беседа оставила бы у меня приятные впечатления.

– Извольте, поговорим, – сказал Максим. – Как мне показалось, вы вполне готовы к разговору. Или станете требовать и от нас ответов в обмен на ваши ответы?

– Не стану. Но вы бы предложили мне присесть, а то как-то неловко посреди комнаты беседовать.

– Увы, мадмуазель, здесь только одно кресло, и его никак невозможно предоставить даме.

– Хорошо, тогда садитесь вы. Так будет еще романтичнее. Вы на троне, как повелитель тайного братства, я перед вами. Вся трепещущая в предвкушении своей страшной участи.

Максим хохотнул, но прошел к своему «трону» и сел. Даже принял подобающий случаю вид. Мне же было важным просто развести этих двоих как можно дальше друг от друга.