Под знаком полумесяца

– Согласна. Я повела себя как дура. Ничего страшного. Не переживай. Я уже поняла, что ты встречался со мной для проверки. Конечно, неприятно, что все так получилось, но, видимо, так было нужно. Наверное, сейчас за нами наблюдают и подслушивают, пытаясь определить мое эмоциональное состояние. И я почти уверена, что полковник вышел намеренно, чтобы услышать, какие именно слова я буду тебе говорить.

– Ты все слишком усложняешь.

– Наверное, да. Теперь я буду знать, что никому из вашей конторы доверять нельзя. Ни при каких обстоятельствах.

– Это наша работа.

– И если бы тебе приказали, ты пошел бы до конца? – Мне очень хотелось, чтобы он ответил на этот вопрос. Либо «да», либо «нет». В любом случае это был бы очень показательный ответ. Но он молчал, опустив голову. И как он мог мне нравиться? Смазливое лицо, серые глаза? Как я могла не понимать, что он всего лишь хороший актер. Может, ему вообще неприятно было даже находиться рядом со мной. Какое убожество. Хотя он профессионал и обязан уметь притворяться. Смогла бы я на его месте сыграть должным образом? Не уверена. Я вообще теперь ни в чем не уверена, ведь весь мой опыт общения с мужчинами раньше ограничивался только моим первым мужем, а теперь еще и таким неудачным опытом общения с Максимом. Такие «встряски» могут навсегда отучить человека от любых попыток контактов с лицами противоположного пола.

Максим молчал. И я понимала, что говорить нам больше не о чем. Именно в этот момент вернулся поразительно долго отсутствующий полковник.

– Полагаю, что ты должна сама все понимать, – сказал Кафаров. – Мы не можем брать к себе кого попало. Все наши офицеры проходят очень жесткий отбор. В том числе и подобным образом.

– Вы меня убедили. Теперь буду знать, что вы умеете играть по двойным стандартам. – У меня внутри все горело, но я говорила так, словно ничего не происходит.

– Это не двойные стандарты. Это обычная проверка, – устало повторил Кафаров, – и все, кто в дальнейшем работает со мной, проходят похожую проверку. В ряде случаев проверка бывает еще более жесткой.

– Спасибо, что пожалели, – у меня находятся силы даже для иронии, – а я считала, что устраиваю свою личную жизнь.

– Это твое право, – говорит полковник, – но ты всегда должна помнить, что подобные проверки могут повториться и в будущем. И не только с нашей стороны. Капитан Гейдаров, вы свободны. У вас есть что-нибудь ему сказать, госпожа Алиева?

– Только поблагодарить за хорошее актерское мастерство, – язвительно говорю я, глядя на Максима. Он снова опускает голову, и я с удовлетворением вижу, как он опять краснеет.

И молча выходит из комнаты. Больше он не произнес ни слова. А я была в таком состоянии, что не хотела с ним разговаривать. Вообще, собиралась навсегда вычеркнуть его из своей жизни. Я только услышала, как он тихо закрыл за собой входную дверь.

– Ты ему действительно нравилась, – замечает Кафаров, – но он хорошо представлял, что находится на выполнении ответственного задания. Ты должна это осознать.

– Уже осознала.

– И если завтра тебе придется с ним работать, то ты обязана не вспоминать историю вашего знакомства с Максимом Гейдаровым. Ты меня понимаешь?

– Думаю, что да. Это его настоящие имя и фамилия?

– Конечно. Но он работает под прикрытием. То есть, являясь кадровым офицером, он числится в институте физики. У нас есть несколько таких «специалистов». Мы собирались и тебя использовать таким образом.

– Буду сидеть в своем институте, а работать на вас? Интересно, зачем вам это нужно? Чтобы я «стучала» на наших литературоведов и критиков.

– Никто не предлагает тебе «стучать». Ты офицер, работающий под прикрытием. Тебя готовят для работы в особых условиях, а не для того, чтобы ты слушала разговоры своих коллег и передавала их нам. Для этого не нужна специальная подготовка. Мне казалось, что ты должна это понимать.

– Уже поняла. А почему «под прикрытием»? Почему нельзя меня просто перевести на работу в ваше ведомство?

– Подобный опыт нарабатывался десятилетиями, – поясняет мне полковник, – поэтому мы и пытаемся действовать сообразно обстоятельствам. Я теперь говорил, что подобная практика принята во всем мире.

– Да, – согласилась я, – кажется, говорили.

Он заметил, как я нахмурилась. И поэтому полковник спросил:

– О чем ты думаешь?

– Честно? О том, зачем я сижу здесь. И почему сразу не ушла.

– Значит, тебе уже интересно.

– Интересно, – вздохнула я, – наверное, интересно. Хотя и не очень приятно.

– Я тебя понимаю. Но мне казалось, что твой интеллект должен превалировать над эмоциями. Во всех случаях. Иначе ты нам просто не подходишь.

– Может, и не подхожу, – нагло согласилась я, – вы разрешите задать вам два вопроса?

– Только два? – иронично осведомляется полковник.

– Возможно, в ходе нашей совместной работы у меня появятся и другие вопросы.

– Какие именно? Что тебя интересует?