Под знаком кометы

– Жаль, – со вздохом ответил я, – из всей этой венской габсбургской компании Франц Фердинанд самый приличный персонаж, и если нашему государству противопоказано хватание кусков с несербским населением у всех ближних соседей, то лучше бы в Вене, скрепляя мнимое единство умирающей империи, сидел именно он, а не кто-нибудь другой. Без него Австро-Венгрия рухнет, и все желающие бросятся делить оставшиеся от нее территории. И вот тогда нынешняя война с венгерскими мятежниками за национальное размежевание может показаться нам веселыми весенними маневрами.

– Вот именно, Георгий! – усмехнулся господин Новиков. – И как раз по этой причине специально назначенные люди тщательно следят за благополучием нашего австрийского приятеля. Не дай Бог чихнет не вовремя. И, кстати, о Воеводине… Имей в виду, что восточная часть этого территориального образования заселена румынами, а еще вместе с ним ты получаешь значительное немецкое меньшинство. А это совсем нехорошо для той компактной и этнически монолитной Сербии, которую мы хотим построить вместо громоздкой и неуклюжей Югославии имени твоего брата Александра. Ведь румыны и немцы – это не болгары и хорваты, их испорченными сербами уж точно не назовешь.

– Вы считаете, что мы должны передать восточную часть Воеводины в состав вассальной вам Румынии? – встревоженно спросил я. – Боюсь, что такую расточительность в Сербии воспримут с величайшим раздражением и непониманием, и наши доморощенные пророки начнут говорить, что я отдаю даже то немногое, что сербам удалось получить от ваших хитрых комбинаций.

– Я не говорю, что вам нужно что-то отдать, – покачал головой господин Новиков, – просто вам с Еленой и господином Джоржевичем надо будет хорошо подумать над тем, как избежать внутреннего раскола вашей Сербии из-за наличия в ней национальных меньшинств. Как раз для этого вам головы и даны, а не только для того, чтобы в них есть. На этом, пожалуй, все.

Вот и поговорили… даже и вправду голова заболела. Впрочем, и в самом деле, мне стоит перестать изображать из себя статиста, набирающегося впечатлений при русском штабе, а отправляться в Белград и решать со своей сестрой вопрос здешних румын и немцев. Ведь не скажешь же этим людям, что они никому не нужны на этой земле, а потому должны собирать свои вещи и убираться прочь. И поменять их, как в случае с Хорватией, ни на что не получится, ибо нет в составе Румынии земель с сербским населением. Остается надеяться только на то, что нам с Еленой все же удастся решить этот вопрос самым благоразумным способом. Самое главное, чтобы хвать чужие куски не вошло у нас в привычку, а то некоторые политические круги, жестко обломленные с захватом Македонии и возможностью поглощения Хорватии, начали поговаривать, что Сербии, во что бы то ни стало, требуется присоединить к себе… Албанию, только что получившую независимость после краха Османской империи. И эти фантомные желания великосербских империалистов тоже будут нашей с сестрой головной болью.

7 ноября 1907 года, утро, Российская империя, Санкт-Петербург, Петербургская сторона, Лахтинская улица 3 (доходный дом), квартира 44.

Поэт, литератор и философ Александр Александрович Блок

Хорошо написал в свое время Тютчев: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». И это как раз про нас, свидетелей и очевидцев конца старого мира. Это только невнимательному и неосведомленному человеку, грубому профану может показаться, что окружающая нас действительность продолжает развиваться по прежним законам. Нет и еще раз нет! В существовании нашего мира произошел переворот, коренной слом – и все старое, отжившее с неудержимой силой заскользило в тартарары и рассыпалось в прах от дряхлости, а на опустевшем месте из-под голых камней и песка стало пробиваться нечто новое, злое и колючее, сделанное из острого железа и меди. Так на пепелище прошлого мира из праха былых надежд возрождается птица Феникс…

Сейчас еще непонятно, до какого размера вырастет злой и голодный птенец. Даже не достигнув своей полной зрелости, это создание выглядит могуче и кровожадно. Совсем недавно его жертвой пал несчастный турецкий султан Абдул-Гамид. Встопорщенные на шее медные перья, распахнутый кривой клюв из отточенной оружейной стали, гортанный клич, стремительный удар – и просуществовавшая пятьсот лет Османская империя без лишних судорог упокоилась в бозе. Такова наша нынешняя реальность: Больной Человек Европы безвозвратно мертв, и матереющий на глазах птенец птицы Феникс, жадно урча, под бурные аплодисменты плебса клюет его еще теплый труп. «Враг разбит и полностью уничтожен, – вещают нам российские газеты, – потери меньше плановых. Константинополь – наш, и останется таковым навсегда». Если это только самое начало царствования императрицы Ольги, то что будет потом? Российская империя поглотит всю Европу или же сразу весь мир?