Под знаком кометы

– Вы агрессивный идиот, господин Андраши, – вздохнул Шандор Векерле. – Причем, идиот с гонором и самомнением. В самом начале эта история была только между нами и императором Францем Фердинандом, которому вздумалось отделить от Венгрии Хорватию, чтобы сформировать отдельный коронный домен для одного из своих детей. Ничего личного, только вооруженный спор по поводу ущемления наших древних прав. Но вы, отдав это идиотское распоряжение очистить от нелояльного населения стокилометровую полосу вдоль границы, вызвали к жизни такого дракона, что загнать его обратно у нас не хватит никаких сил. Русской императрице плевать на стоны румын, страдающих от ваших действий в Трансильвании, но вот сербы ей далеко не безразличны. Ваша и только ваша вина в том, что русская армия перешла границу и нанесла поражение нашим войскам.

– Постойте, господин Векерле! – вскричал Дьюла Андраши-младший. – Но эти русские стали перебрасывать свои части в Сербию задолго до того, как мы отказали в повиновении нашему королю и начали против него вооруженный мятеж! Я тут подумал, что это могла быть хорошо рассчитанная провокация, когда главные участники этого действа с противоположной стороны, включая кайзера Вильгельма, заранее сговорились между собой и распределили роли…

– В любом случае, – проворчал министр иностранных дел Алдар Зичи, – я согласен с мнением господина Векерле, что это именно вы, господин Андраши, дали русской армии легитимный повод для вмешательства в наш конфликт с королем Францем Фердинандом. Если кайзера Вильгельма интересует только перспектива обретения австрийской короны, а на сербов как таковых ему наплевать, то русская императрица всерьез переживает за дальнюю родню своего народа. И спасает нас от полномасштабного вторжения разъяренных азиатских орд только тот факт, что Галиция, через которую можно было бы напрямую атаковать территорию Венгрии, принадлежит к Цислейтании, и до получения соответствующего запроса со стороны нашего короля атака русских армий с той стороны невозможна. В довершение должен вам сказать, что мы теперь для русских властей не законное правительство Венгрии, а банда мятежников и бандитов, не имеющая ни грана легитимности. Увы, господа, но это так. После идиотского распоряжения сжигать сербские села и изгонять местное население русские будут воевать с Венгрией до полной ликвидации нашего правительства.

– Вот именно, – добавил Шандор Векерле. – После того как эта война закончится, что случится скорее рано, чем поздно, Венгрия уже никогда не будет прежней ни территориально, ни по внутреннему устройству. Теперь это уже очевидно. Лучше бы вы все тогда, десять дней назад, промолчали и не усугубляли нашего положения. Единственное, о чем я жалею – что не возразил вам тогда и не попытался удержать от безумия, ибо, если хорошо подумать, то против нас играет не относительно наивный Франц Фердинанд, а такой закаленный в политических боях гений интриги, как русский канцлер господин Одинцофф, заранее расставивший на доске политическую комбинацию. А с этим выходцем из ада лучше не соревноваться, ибо в таких делах ему нет равных…

– Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул Дьюла Андраши-младший. – Мы будем драться до конца! И пусть Будапешт обратится в руины, а Дунай потечет вспять потоками крови, но мы никогда не прекратим защищать наши древние права!

28 октября 1907 года, утро, Австро-Венгерская империя, Вена, замок Шёнбрунн.

Присутствуют:

Император Франц Фердинанд;

министр-президент Цислейтании Макс Владимир фон Бек;

Начальник Генштаба генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф.

– Ваше Императорское Величество, должен сказать, мы проигрываем эту войну за целостность Империи, – безапелляционно заявил императору Франц Конрад фон Хётцендорф. – Говоря «мы», я имею в виду государство Габсбургов как нерасторжимую целостность, а не отдельно Австрию, отдельно Богемию, отдельно Хорватию и Венгрию. Такой целостности отныне не существует, ибо в Австрии, Богемии, Каринтии, а также Галиции и Лодомерии народ отнюдь не рвется записываться в ландвер, считая, что им нет никакого дела до этого конфликта. И такие же настроения господствуют в регулярной армии. Отдельные части перешли на сторону мятежников, другие объявили о своем нейтралитете, третьи, как боснийско-герцеговинский корпус, почти целиком укомплектованный сербо-хорватским контингентом, яростно сражаются против мятежников в одном строю с хорватским домобраном, сербской армией и русским экспедиционным корпусом.