Под знаком «Если»

– Лучше бы ты мне этого не говорил, – прошептала она. – Теперь, Дик, у меня нет выбора. Я должна тебя остановить. Если ты меня любишь, то брось меня в море, потому что в ближайшие несколько часов я непременно попытаюсь тебя убить.

Торжество на его лице сменилось гримасой усталости.

– Часов? – эхом повторил он. – Нам понадобится три дня, чтобы достигнуть Гуама. Когда буду ложиться спать, то непременно свяжу тебя, Салли. И надеюсь, ты не станешь сопротивляться, потому что, Бог видит, я не хочу причинить тебе вреда.

Она уступила весьма покорно, когда через несколько часов он затянул веревку у нее на запястье и вокруг лодыжек. Он отлично помнил о ее уловках с ногтями, и не дал ни одного шанса воспользоваться этим грозным оружием. Потом он прочно закрепил руль и лег спать возле него.

* * *

Когда же он пробудился, катер все еще скользил по слизи. Салли оставалась связаной, но на дне катера булькала какая-то бесцветная жидкость.

– Что это? – удивился Листер.

– Твое топливо, – торжествующе объявила Салли. – Я опустошила баки.

В первый момент он задохнулся от негодования, а потом захихикал.

– Это не топливо, а всего лишь пресная вода, которую я хранил в герметичном баке, чтобы она не протухла при таком ярком солнце и чтобы ее не заразили водоросли.

Салли подавленно всхлипнула.

– Ты меня развяжешь? – спросила она. – У меня все тело затекло.

* * *

После этого он рискнул уснуть только один раз – устроился на баке с топливом. В то же время он не только связал руки и ноги девушки, но и крепко привязал ее за талию к планширу. Проснувшись, она дернула ногой и разбила перегонный куб.

– Ну и зачем ты это сделала? – поинтересовался Листер. – Остался один день пути. Мы сможем пережить его и без воды, хотя с ней было бы приятнее путешествовать.

– Я сделала это для того, что, случись нам проскочить мимо Гуама, мы умрем, прежде чем нас обнаружит какой-нибудь американский самолет.

– Мы не проскочим, – мрачным голосом пообещал лейтенант.

Когда жаркий, пропитанный вонью день достиг полудня, стало просто невыносимо. Все элгэ в море стали бурого цвета, и от них исходила почти непереносимая вонь.

– С ума схожу, да и только, – сообщил он девушке. Этот сумасшедший стишок все время крутится у меня на языке. Безумие какое-то. Ты никогда не слышала этого стишка про эглэ? У меня ощущение, что эти мертвые водоросли гипнотизируют меня.

Салли словно очнулась, уставившись на него хитрым кошачьим взглядом.

– Давай, давай. Что это за стишок?

Лейтенант рассмеялся, громко, надрывисто, закинул руки за голову и, чуть прищурившись, проговорил:

– А стишок очень простой:

Медведь нашел эглэ.
Медведь поел эглэ.
Теперь как на игле —
Разбух внутри эглэ.

Неожиданно он дико рассмеялся.

– В этот раз все не так, – пробормотал он. – Хвала небесам! Медведь не съест эглэ. Морские водоросли съедят русского медведя. А мы… нам вскорости придется лизать водоросли, спасаясь от жажды. Напьемся, только если достигнем Гуама.

– Мы никогда до него не доберемся! – уверенно объявила девушка.

– Никогда? – воскликнул он. – Посмотри, вон там на востоке темнеет береговая линия. – А потом резко решительно объявил. – Гуам!

Салли выглядела очень печальной.

– Тогда я пропала, – прошептала она. – Дик, пожалуйста, обними меня… дай мне тебя поцеловать, чтобы там не случилось.

Он-то отлично знал, что она имеет в виду. Его тоже беспокоил вопрос о том, что случится с прекрасной Ночной Тенью, тем более что капитан Касс отлично знает, кто она такая. Два дня давно прошли, и Касс, без сомнения, сообщил начальству о своих подозрениях, тем более после того, как Листер исчез.

Касс наверняка подробно описал Салли и к тому же приложил фотографию из его, Листера, кабинета, так что девушку сразу же опознают. И ничто не спасет ее от расстрельной стены на рассвете. Так что лейтенант обнял Салли, переполненный нежностью и отчаянием.

Однако, наученный горьким опытом он вовремя понял ее намерения. Он перехватил запястье девушки, когда она уже собиралась вцепиться в его горло отравленными ногтями.

– Черт побери, Салли! – воскликнул он. – Придется мне угостить тебя твоим собственным лекарством. Есть только один путь сохранить тебе жизнь – вырубить тебя.

Она поняла, что он собирается сделать. И прежде чем он смог схватить ее указательный палец, она сжала пальцы в кулак, продемонстрировав при этом удивительную силу. Он же пытался разжать этот кулачок, стараясь не замечать удары по лицу. И тут Салли вскрикнула от боли, когда ее собственные ногти на сжатых пальцах пронзили кожу ладони. На мгновение ее глаза широко раскрылись, она затрепетала, а потом обмякла, сначала опустившись на колени, а потом рухнув на дно катера у ног лейтенанта.

* * *