Под запретом

Мои мысли бродят сами по себе, но больше всего мне нравится перебирать детали того, насколько Никс сексуален, но прямо сейчас я не могу полностью сосредоточиться на его красоте, поэтому все время мыслями возвращаюсь к тому, что завтра на ужин приедут мои родители. Эта «радостная» новость свалилась на меня этим утром, когда мне позвонила моя мать.

Сегодня утром я опоздала на занятия, что случается очень редко. Я уже подходила к аудитории, когда мой телефон ожил, я посмотрела на экран и увидела номер моей матери.

— Привет, Эмили.

В то мгновение, как она произнесла первые слова, я почувствовала ужасный груз вины, что навалился на меня с новой силой. К тому же я еще переживала из-за того, что выбрала специальность, которая не нравилась матери, и она в наказание закрыла мне доступ к моему трастовому фонду.

— Привет, мам. Что такое?

Я услышала, как мама шумно втянула воздух. Она ненавидела, когда я обращалась к ней так фамильярно, с раннего детства нас приучили называть ее «мама». Но я уже допустила такую же ошибку пару лет назад, чем обеспечила себе пятнадцатиминутную лекцию по этому поводу.

Наконец, после продолжительного напряженного молчания, моя мать проговорила:

— Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты так меня называешь, Эмили, называй меня «Мама».

— Да, мама, — проговорила я покорно, но совершенно не сожалея о том, что до этого так ее назвала.

— Я хотела бы предупредить тебя заранее, что мы с твоим отцом завтра будем в Нью-Йорке и зарезервировали место в Le Bernardin. Тебе нужно быть там в семь тридцать, поужинаем втроем.

Я стиснула зубы оттого, что она решила оповестить меня таким образом и всего за день, не думая о том, что я могу быть занята. Но сдержалась.

— Хорошо, мама. Я буду там.

— Тогда там и увидимся.

Положив трубку, я извинилась и вошла в аудиторию, а сев на свое место, я не могла думать ни о чем кроме ее звонка. Я не часто задумывалась о том, что наши разговоры, по большей степени, сводились к тому, где и когда мы поужинаем, или как дела в университете, но она никогда не говорила мне, насколько она скучает по мне, насколько ей меня не хватает. Когда я начала жить реальной жизнью за пределами стерильной атмосферы, царившей дома, я увидела всю ущербность наших семейных ценностей и отношений. Если бы не наш любимый дядя Джим, что звонил и болтал со мной о всякой чепухе, о том, как он скучал по мне и Ри, о том, что в скором времени обещал приехать, то я скорее всего потеряла бы веру в родительскую близость с детьми и вообще в родственную связь.

Мое сердце сжимается от этой мысли. У меня никогда не было таких легких и непринужденных отношений с родителями. Мама всегда была достаточно эмоционально холодной женщиной. Отец, наоборот, был с нами близок, но всегда был в разъездах. А я хотела, чтобы они просто были рядом.

И я хотела бы, чтобы мне не было так больно от того, что они не такие.

Ну все, довольно об этом.

Каждый раз, как я начинаю думать об этом, я утопаю в депрессии и жалости к себе, в обиде за Ри и Данни. Лучше я сосредоточусь на противном Никсе, его обжигающей сексуальности и покраске гребаных стен, чем испорчу свое настроение мыслями о моих родителях.

14 глава

Никс

Я больше так не могу. Я собираюсь пойти проверить Эмили.

На этой неделе я изо всех сил пытался держаться от нее подальше, и у меня отлично получалось. Но мне это не понравилось. Всю неделю меня не покидало ощущение, что все в этом мире создано, чтобы раздражать меня.

Мне совершенно не нравится это нездоровое влечение, что я к ней испытываю. И поверьте, что испытывать такое влечение для Никса Кэлдвелла совершенно ненормально, потому что моей единственной целью всегда было быстро забраться к девушке в трусики.

Но я все-таки скажу это, и да, я отвешу себе невидимый пинок за сказанное. Эмили совершенно другая.

Именно так.

Я нахожу ее совершенно ошеломительной по многим причинам.

Во-первых, она полностью пересмотрела свое отношение к жизни, потому что ее не устраивало то, каким человеком она была раньше. Мне кажется, не на всех обрушивается такое озарение, и я абсолютно уверен, что не каждый найдет в себе достаточно сил, чтобы изменить своим прошлым идеалам, и мне это определенно нравится.

Во-вторых, ее непримиримость. Она противостояла мне, своим родителям, дала отпор парню, который пытался ее изнасиловать, бывшему парню-психопату, который преследовал ее. Она упрямая, и мне это безумно нравится.

В-третьих, я думаю, что это самый главный из трех пунктов. Мне кажется, она завоевала мое сердце. Я не знаю, каким образом, но она действовала со знанием дела. Она нашла тайный подход к тому, как можно ослабить оборону, которую я выстроил вокруг себя. Каждый пункт заставил меня мало-помалу доверять ей. Я чувствую, что мог бы быть с ней откровенным, но проблема в том, что когда я буду полностью готов к этому, она уже отступится от меня. Мне нужно много времени, чтобы начать доверять людям настолько, чтобы я мог обнажить свои секреты. В этом мы с папой очень похожи. Линк не такой.