Под запретом

Я смотрю на нее краем глаза и улыбаюсь крошечной улыбочкой. И прекрасно знаю, что это правда. Это действительно самая хорошая и милая вещь, которую я когда-либо говорил девушке... по крайней мере, на протяжении долгого времени.

11 глава

Эмили

Я не могу поверить в реальность разговора, который произошел между мной и Никсом. Он обычно ведет себя очень замкнуто и скрытно. Я не знаю, что конкретно изменилось, но он общается со мной, просто разговаривает, не отталкивая.

И знаете, мне это безумно нравится. Этот общительный Никс, что спас меня прошлой ночью, представляет мне его в новом свете.

Я чуть не проглотила язык и не захлебнулась слюной этим утром, когда он вошел на кухню. Он был одет в те же джинсы, что и вчера, только две верхние кнопки были расстегнуты, поэтому они низко сидели на его бедрах. Он был без футболки, и я буквально чуть не потеряла сознание от удовольствия, когда увидела чётко очерченные контуры его тела и идеальные рельефные кубики пресса. Его мышцы отлично выделяются и подчеркивают его V-образную линию внизу живота. В то время как его грудь была напрочь лишена волос, от его пупка тянулась тоненькая, манящая, темная дорожка волос, исчезающая в долине удовольствия, которая находилась под молнией его джинсов.

Я знала, что я смотрю на него так же, как и тогда на его татуировки — жадно. Я быстро скользнула взглядом по его обнаженным бицепсам, покрытым пугающими, но в то же время восхитительными татуировками, но я не стала их пристально разглядывать, так как рассмотрела их в прошлый раз, тем более сейчас я могла любоваться более соблазнительным зрелищем. Мой взгляд был прикован к его обнаженному торсу.

Я пялилась на его правое плечо, потому что там красовалась огромная татуировка черепа. Глазницы черепа покрывала лента с надписью «Не Вижу Зла», буквы были написаны в тяжелом, готическом стиле. (прим. перев. слова символизируют буддистскую идею не деяния зла, отрешённости от неистинного. «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него» — идеи «неведения»). Лента скручивалась и продолжала тянуться от черепа, затем плавно переходила на грудную клетку и исчезала на его спине. Я не могла разглядеть, что там было написано, но там были маленькие буквы и линии. Может, песня? Или какой-нибудь стих?

Я умирала от желания спросить у него, что же там такое написано и что это значит, но я восприняла слова на ленте, как предупреждение и не стала расспрашивать. Но мне не давало покоя выражение «Не Вижу Зла». Что же такое пережил Никс, раз его тело украшает такая татуировка? И чем дольше я смотрела на татуировку, тем меньше у меня появлялось желания узнать, что же еще там написано.

Мы останавливаемся возле здания, где располагается моя квартира, и я беру свою сумочку.

— Спасибо еще раз за то, что спас меня прошлой ночью.

Он пренебрежительно фыркает.

— Ты и сама за себя отлично постояла. Я просто подвез тебя к себе, чтобы ты смогла немного отдохнуть.

Я протягиваю руку и кладу свою ладонь поверх его руки. Чувствую смятение, когда он вздрагивает, но я не убираю руку. Его мышцы твердые и напряженные под моими пальцами, и у меня возникает внезапное желание погладить его кожу.

Но я останавливаю себя.

— Никс, не преуменьшай, это было намного больше, чем просто поездка до дома.

Я наблюдаю за тем, как он тяжело сглатывает и бормочет:

— Ничего особенного.

Я убираю ладонь с его руки и поворачиваюсь, чтобы схватить ручку двери. Смотрю на парадную дверь, ведущую в здание, где расположена моя квартира, и гнев просачивается в мои кости, настолько сильные в этот момент я испытываю эмоции.

— Проклятье!

— Что такое? — говорит Никс с волнением в голосе.

— Мой преследователь тут, — я отвечаю ему сухо и открываю дверь, чтобы выйти из машины, намереваясь высказать Тодду все, что я о нем думаю.

Как только мои ноги касаются земли, Никс тоже выбирается из машины, обходит ее и становится рядом со мной.

Я делаю шаг вперед, но внезапно Никс хватает меня за запястье.

— Возвращайся в машину, Эмили!

— Нет, ни за что, — отвечаю я. — Я могу с ним справиться.

— Я тебе сказал, быстро вернись и сядь в машину. — Его слова наполнены гневом и дикой злостью, они пугают меня до чертиков. Я нерешительно смотрю на него, но он не смотрит на меня в ответ. Он буравит взглядом Тодда, как будто мысленно уже приготовился разорвать его на части, осталось лишь только дать ему команду.

Я вырываю свое запястье из крепкой хватки Никса, и он, наконец, смотрит на меня.

— Это не твое дело и не твой бой, Никс, — отвечаю я ему спокойно, почти умоляя.

Он смотрит еще раз на Тодда, и затем опять на меня.

— Но я останусь здесь, пока ты не зайдешь внутрь. Эмили, слушай меня внимательно, я не намерен шутить, я даю тебе две гребаных минуты, чтобы ты отвязалась от него, или, в противном случае, я сделаю это за тебя, и тебе могут не понравиться мои методы. Поэтому, будь добра, уложись в это время.