Под вуалью

Вашей наглости нету предела,
Не указ ни закон вам, ни суд,
Вас инфляция тоже задела,
На глазах ваши ставки растут.

Кто-то умер – не важно, пусть платит.
Служишь в армии – тоже плати,
Если этих вложений не хватит,
ДЭК придумает, где их найти.

За подъезд и за лифт заплатите,
За киоск, что под домом стоит.
Не ворчите, под ноги смотрите,
Что с того, что там свет не горит.
Есть проводка, включатель, розетка,
Значит, будет когда-нибудь свет.
И три года не платит соседка,
Заплати за соседку сосед,
Заплати за слесарку в подвале,
За бомжей, что нашли там приют,
И за то, что вам в рожу не дали,
И за то, что вам в душу плюют.

Вы трудитесь, и Бог вам поможет,
А стервятники вмиг налетят,
Никакая их совесть не гложет,
Так как жрать они очень хотят.

Осиное гнездо

Хотел шакалов отогнать от мертвечины,
Даже усопшим не дают покой.
Бояться их мне не было причины,
Но видимо не так махнул рукой,

Осиное гнездо разворошил,
Набросились – и жалят, и кусают,
Чтоб путь земной я тоже завершил,
Бюрократически морально убивают.

Но не учли – телец я твердокожий,
О силе духа скромно промолчу,
Кусаться, жалить я умею тоже,
Но только без причины не хочу.

«Ученье – свет», а не рубильник ДЭКа,
И освещает он единственный закон,
Не для шакала, а для человека,
Зачем же совесть вы поставили на кон?

И свежей кровью можно захлебнуться,
Кровавым мясом можно подавиться.
Чтобы на собственных ухабах не споткнуться,
Советую я вам остановиться.

Российские сыновья

Мне не нужны награды,
Хоть я их заслужил,
Ведь нет со мною рядом,
Кто голову сложил
В чужом краю далеком,
Не зная сам – за что.
Пропал в бою жестоком,
Теперь он стал «никто»,
И маме как в насмешку,
Прислали гроб пустой:
«Ты, старая, не мешкай,
Немножечко постой,
И отправляйся, мать,
За сыном на покой»…
«Мне рано помирать,
Мой сын живой, живой!
Не в ваших душах черных,
В сердцах своих друзей —
Великих, гордых, скромных
Российских сыновей!»

Святая ложь

Как долго мы к черте ползли,
Как многих мы теряли,
Как много на себе везли
Всего, чего не знали.
Как много пройдено дорог,
Как много было крови,
И на родительский порог
Не воротился Вовик.
Он не один, а легче ль нам?
Всех ждать, не всех дождаться.
«Скажи-ка, мам, наш папа там?
Он что, служить остался?»
«Да…»
Святая ложь. Подрастешь – поймешь.

Живите, как хотите