Под угрозой жантажа

Селина стиснула пальцы. Ей отчего-то вдруг стало очень холодно. Дышать в туго затянутом халате становилось все труднее. Незачем обманывать себя. Она с самого начала понимала, что выбора нет. Но принять то, что Адам предлагал ей, тоже не могла. Как же глупо она вела себя. Думала, будто сумеет справиться с Адамом, а сама даже не знала, с чего начать. Ненавидела его и одновременно не без удовольствия разглядывала. Плавилась от желания, несмотря на все его гадкие слова. А ведь сам он и не хотел ее вовсе. Все, что его волновало, – тщательно разработанный план мести.

Селина плотно сжала губы. Хватит играть друг с другом в игры. Если ей придется выйти за него замуж – а, по всей видимости, так оно и будет, – необходимо расставить все точки над Селина сунула руки в карманы, откинулась на спинку кресла, пытаясь выглядеть невозмутимой, и натянуто спросила:

– Хорошо ли вы все обдумали? Говорят, месть сладка. Однако за пару лет все может измениться, и вы еще пожалеете, что затеяли все это. Не очень-то приятно связать себя с женщиной, которую не хочешь. С женщиной, которая даже не нравится.

– Кто сказал, что я не хочу тебя? – оборвал он ее. В его голосе вновь появились волнующие нотки. И, прежде чем Селина успела возразить, припомнив то, как он уже дважды отталкивал ее, он продолжил: – И при чем здесь месть?

Как будто он не знает! Она смерила его взглядом, заметив недоумение в его глазах, и на секунду усомнилась. В душе ее зажглась искра сочувствия.

У него, скорее всего, было ужасное детство. Наверное, он много страдал оттого, что отец не пожелал признать его своим сыном. А потом узнал, чем занималась его мать: вытягивала обманом деньги. Он захотел сблизиться с отцом, но так, чтобы никто не догадался. Вполне естественно, что отец рассказывал ему о своем доме, семье и признавался в трогательной привязанности к осиротевшей племяннице.

Адам, должно быть, почувствовал себя ущемленным, узнав, что племянницу Мартина приняли в семью, обласкали и поддержали материально. Тогда как он – плоть и кровь Мартина – отвержен и вынужден скрываться словно изгой.

Вопреки тому, что Селина знала об этом мужчине, страдания, пережитые им в детстве, наполнили жалостью ее сентиментальное сердце. Ее глаза затуманились, когда она сказала:

– Трудно вынести, когда от тебя отказываются. Вероятно, вы ненавидели своего отца с самого детства. Особенно после того, как он дал мне крышу над головой и возможность учиться, а вас и на порог не пускали. – Селина, едва не прослезившись, посмотрела на Адама. – Но месть не выход. Если вы отберете все заработанные Мартином деньги и свяжете меня браком без любви, вам не станет легче. А если и станет, то ненадолго.

– У тебя весьма богатое воображение, милочка, – развеселился он и подошел к столику, заставленному разнообразными хрустальными графинами. – Только вот выводы ты сделала несколько неверные. Бренди? – Горлышко графина звякнуло о бокалы. Селина нахмурилась.

– Неужели? Тогда растолкуйте мне, зачем вам понадобилось заниматься шантажом.

– Месть здесь ни при чем, уж будь уверена. – Он поставил перед ней бокал и встал спиной к камину. – Давайте пройдемся по столь чудесно обрисованному сценарию. Возьмем его логическое заключение. – Губы Адама изогнулись в ироничной усмешке. Глаза откровенно смеялись над ней. – Я хочу отплатить за причиненные мне в детстве страдания. И получил возможность разорить отца со сводным братом, на которого страшно зол. Верно?

– Верно.

– Итак, я не останавливаюсь ни перед чем – и разоряю их обоих. Конец драмы. Так зачем мне нужно связываться с дикой кошкой, когда вокруг полно куда более покладистых особ? – Адам пригубил вино и бросил на Селину вопросительный взгляд.

Его слова ошарашили девушку. Но она знала: он всего лишь стремится сбить ее с толку.

– Неужто вы и в самом деле считаете, что мой отец пришел бы ко мне за финансовой помощью и советом, если бы я всю жизнь только и делал, что вынашивал план мести? Если бы я действительно имел зуб на него, рано или поздно это бы проявилось. Не забывайте, мы с ним очень часто и регулярно встречались с тех пор, как я себя помню. Он бы наверняка обо всем догадался. Подобные чувства утаить невозможно. А если бы все понял, то, уж конечно, не стал бы даже намекать на свои финансовые проблемы. Кто же станет сам рыть себе яму?

Селина недоверчиво смотрела на него, переваривая услышанное. Логика в его словах, несомненно, присутствовала. Она задумчиво покусывала нижнюю губу. В золотистых глазах сквозила озадаченность.

– Тогда к чему шантаж? Не понимаю. И при чем тут я?

– Оставь свое богатое воображение в покое, дорогая. – Он улыбнулся и подошел к ней.

Она окончательно запуталась и смешалась, а потому не сразу отреагировала, когда Адам взял ее за руки и заставил встать.

В который раз он доказал, что имеет над ней необъяснимую власть. Ее сердце сумасшедше колотилось в груди, когда Адам обнимал ее, будто окаменевшую, теплым кольцом своих рук. И от его прикосновений все доводы рассудка мигом улетучивались.