Под удельною властью

Старый изограф и Марина прибыли в Киев в неудачное время. Вызывавший Мирона князь Глеб неожиданно скончался. Занявшему временно киевский стол дяде покойного, Владимиру Мстиславичу, было не до украшения храмов.

Киев волновался: жители не знали, будет ли утвержден Владимир на столе киевском старшим в роде, князем суздальским.

Изографу поневоле приходилось оставаться без дела. Свободное время позволяло ему помочь Марине в ее поисках.

Занявший место Владимира Роман был занят укреплением города, воинственные братья его ревностно помогали ему. Возобновление храмов было временно оставлено.

— А что, дедушка Мирон, поищем родную по монастырям! — обратилась к своему спутнику Марина.

Все окрестные монастыри посетили они в поисках Елены.

Ее нигде не было. Марина заметно приуныла.

— Да что я хотел тебя спросить, Максимушка! Фока-то тебе родней какой приходится?.. Знавал ли ты Елену сам-то?

— Еще бы нет! — усмехнулась Марина. — Хорошо знал…

— Да, може, она в полон попала аль убита в те поры, как Киев брали?!

Но в душу Марины вселилось убеждение, что мать ее жива, и она с новым рвением принялась за поиски.

— Ой, уморился я, паренек, с тобою все рыскать! — обращаясь к своему спутнику, проговорил Мирон. — Иди один ноне!

Отсутствие старика принесло счастье девушке. В одном из небольших монастырей она неожиданно встретила мать. Пораженные встречей, они кинулись в объятия друг друга.

— Наконец-то я тебя отыскала, родная! — воскликнула Марина.

Елена от волнения не могла говорить, она плакала счастливыми слезами. Когда первое волнение, вызванное встречей, прошло, девушка рассказала про свое житье во Владимире. В свою очередь Елена передала ей, что с ней случилось после того, как они расстались.

— Тебя связали и посадили в избу, а меня вытолкали! Тщетно я старалась снова увидеть тебя, но меня не допускали. А потом, во время приступа, чтобы скрыться от жестокостей врага, мне пришлось спрятаться в пещере. Там я и пробыла несколько дней до тех пор, пока не удалось пробраться в этот монастырь, где я и живу, исполняя разные работы.

— Ну, уж теперь, матушка, мы больше не расстанемся! Ты поедешь со мной во Владимир и увидишь Фоку!

Елена давно уже стремилась к свиданию с сыном, но боялась совершить такой длинный путь.

Изумился старый Мирон, когда увидел с возвратившеюся Мариной женщину.

— Так это Фоки-то мать? — спросил он девушку.

— И моя также.

— Да нешто ты его брат? — еще больше удивился старик.

Потупив глаза, Марина еле слышно ответила:

— Сестра!..

Пораженный неожиданным открытием, старый изограф не находил слов.

— Вот оно что!.. Да как же это? — путался он. — Так ты, стало, не Максим?!

— Марина, дедушка!..

— Ой, шустра же ты, девонька! Подумать только, сколь долго работали вместе, а мне и в голову не приходило! Так вот почему ты старалась матушку Фоки отыскать!..

Девушка молчала.

— А знаешь ты, девонька, кой грех ты совершила? Святые иконы писала, а обман свой не выдала!

— Простит Господь Милосердный! — уверенно проговорила Марина.

Старик немного еще поворчал, затем успокоился и стал расспрашивать Елену.

Они решили вернуться во Владимир.

XXXVII

Между тем Роман, недовольный своим удалением из Киева, сошелся с братьями, и сообща стали обдумывать, как снова захватить киевский стол. Во главе братьев стал теперь Мстислав, чрезвычайно отважный, никогда ничего не боявшийся.

— Да что нам Андрей! Господин, что ли? — говорил он братьям. — Он только нами, князьями, и силен, без нас несдобровать ему!

— Ой, брат Мстислав, не говори ты так! — отвечал Роман. — Боюсь я на киевский стол опять идти!

— Что ж? Не хочешь идти? Иди ты, брат Рюрик, тогда! А не то я сам сяду! — отважно сказал Мстислав.

— Я с тобой, брат! — отозвался Давид.

— Нет, братья, попробуем еще раз лаской переговорить с Андреем! — проговорил Роман. — Авось он и согласится!

— Баба ты, прямая баба, брат! — горячо возразил Мстислав, соглашаясь на этот посыл.

Они составили следующее послание: «Брат, вправду назвали мы отцом себе тебя и целовали крест и стоим на крестном целовании, желая тебе добра, ты вывел брата нашего Романа из Киева и гонишь нас без вины из Русской земли, пусть рассудит нас Бог и сила креста!»

На это послание они не получили никакого ответа.

— Эх ты! Захотел добра от суздальского князя! — несмешливо обращаясь к Роману, проговорил Мстислав. — Ну, зато мы теперь сами знаем, что делать!..

Братья собрали рать и пошли на Киев. Прогнать робкого Всеволода было нетрудно.

— Ступай, садись «на стол»! — обратился Мстислав к Рюрику. — Ты володей. А чую я, придется еще переведаться с Андреем на ратном деле!..

Роман же, несмотря на все уговоры братьев, отказался. Давид был послан к Михаилу Юрьевичу для переговоров.

— Дадим мы тебе Переяславль, коли ты согласишься идти с нами против брата твоего Андрея!

— Что ж? Я готов… — отвечал Михаил. — Спесь-то посбить ему не мешает!

Весть о новых распрях достигла Чернигова.

— Коли Михаил с братом своим воевать задумал, то мы пойдем в подмогу Андрею! — заметил Святослав Всеволодович, князь черниговский, и сейчас же послал к Андрею гонца.