Под удельною властью

«Кто тебе враг, тот и нам враг!» — писал он суздальскому князю.

Разгневался Андрей, когда узнал о захвате Ростиславичами Киева и о том, что они прогнали оттуда Всеволода.

— За такую продерзость их придется идти на них войною! — сказал он своему верному мечнику Михно.

— Как ты сейчас, княже, воевать будешь? — спросил тот. — Дружина не собрана…

Задумался князь.

— Дозволь слово молвить! — продолжал старый мечник. — Пошли меня к ним сперва с приказом… Ты тем временем рать соберешь… А коли не послушают они твоего слова, тогда ты ее и двинешь на Киев!

— Ин, дело говоришь… Ступай ты в Киев и скажи им: «Не исполняете моей воли, так ты, Рюрик, поди в Смоленск к брату в свою отчизну, а ты, Давид, в Берлад… В Русской земле не велю тебе быть!» Напоследок скажешь Мстиславу: «От тебя все зависит, куда тебе идти, но не велю тебе быть в Русской земле!»

Низко поклонился своему властителю старый военачальник и спросил:

— Поволишь кого из дружинников взять?

— Да, возьми Василько: он не раз уж в Киеве бывал…

У князя год тому назад умерла жена, урожденная Кучковна, и он женился во второй раз на молдаванке из Ясс. А потому ему сейчас не хотелось оставлять молодую жену и идти немедленно в поход.

Михно пришел в сборную избу и обратился к Василько, недавно еще вернувшемуся из поездки в Киев:

— Ну, брат, видно, тебе так суждено! Велел тебе князь со мною снова ехать туда, откуда вернулся.

— Княжая воля! — ответил дружинник. — Ослушаться ее не смею!..

Ему не хотелось отправляться опять в дорогу, тем более что он ожидал возвращения старого изографа и Марины, с которыми он разъехался, так как Мирон заехал на обратном пути в Чернигов, где ему была работа.

«Эх, хоть бы Фоку повидать! — думал дружинник. — Как он там в Новгороде поживает?»

Времени на сборы оставалось очень мало, и на другой день Михно, взяв еще одного дружинника, вместе с Василько выехали в дорогу.

XXXVIII

Старый мечник не торопился, желая выиграть как можно больше времени для сбора дружины.

Ничего не зная о разрыве Михаила с Андреем, они заехали в Торческ, где должен был находиться Михаил.

Но его там не оказалось.

— Аль один с ратью поехал надел отвоевывать! — пошутил Михно.

— Спросим-ка, дяденька! Может, кто знает, куда князь выбыл?! — заметил Василько.

— Куда дели своего князя? — спросил мечник одного из горожан.

— Видно, что ты не здешний, — отвечал тот, — коли не слышал, что князь новый надел себе получил!

— Какой же? — изумился Михно.

— Переяславль…

— Что-то не слыхал… Давно ли?..

— Да, поболе месяца, как он туда уехал…

Задумался старик.

— Неладные, брат, здесь творятся дела! — сказал он Василько. — Кажись, князь Михаил к врагам нашим перекинулся…

— Поедем, дяденька, скорее дальше!..

Михно послушался совета молодого дружинника, и они немедленно выехали из Торческа на Чернигов.

Князь Святослав Всеволодович принял их с честью, как посланных от князя Андрея, и рассказал им об измене Михаила.

— Незачем вам и ездить туда, — говорил он, — все равно Ростиславичи не уйдут из Киева!

Михно, зная настоящую причину своего посольства, спокойно ответил:

— Будь что будет! А волю князя исполнить нужно… Может, и в самом деле покорятся!

Святослав усмехнулся.

— И не подумают… А впрочем, скатертью дорога, коли не хотите слушать. Только не быть бы худу!

Послы выехали…

— Князь-то, парень, ведь прав: без толку мы туда едем… Не те люди Ростиславичи, чтоб добром согласиться!

Наконец добрались они до Киева.

Опытным взглядом окинул старый дружинник новые укрепления города.

— И впрямь, паренек, воевать они с нами задумали! — обратился он к Василько. — Ишь, какие палисады воздвигли!

— Какие вы люди? Откуда едете? — строго спросил их стражник, когда они подъехали к воротам.

— От князя суздальского посланцы! — отозвался Михно.

— Пождите! Поспрошать нужно!..

Ждать пришлось не мало времени, пока наконец ворота были открыты и суздальцы въехали в город. Несколько дружинников проводили их на княжий двор.

Ростиславичи встретили послов на крыльце. Мстислав надменно обратился к ним:

— С каким словом от князя своего прибыли? Михно с достоинством передал наказ Андрея.

Ничего не сказали Рюрик и Давид. Но не стерпел слов князя Мстислав, грозно сверкнули глаза.

— Дерзкий холоп! Как смеешь ты говорить такие речи князю?

— У меня есть свой князь, его наказ я исполняю! — сухо отозвался мечник.

Еще больше разгневался Мстислав.

— Возьмите этого дерзкого холопа! — крикнул он своим дружинникам. — Остригите ему волосы на голове и бороду!

Василько с другим дружинником пытались защищать своего начальника, но их усилия не привели ни к чему. Они были связаны и отведены в избу. Не отбился и сам Михно.

При громком смехе собравшихся киевлян его остригли и, надругавшись таким образом над стариком, привели к князю.

Князь сказал ему:

— Ступай к своему князю и передай ему вот что: «Мы тебя до сих пор считали отцом и любили, ты же прислал к нам такие речи, что считаешь меня не князем, а подручником и простым человеком, делай, что размыслил. Бог всему судья!» — и велел послов вывести за город.

XXXIX