Под ударом

Проехали быстро. Тот, кто сидел за рулем — в открытую передал пограничнику небольшую скатку денег. Добродошли — добро пожаловать в Федеративную республику Югославия…

На первый взгляд — ничего не изменилось, только дорога поплоше и машины подешевле, — но оно и понятно. Это Каринтия — горная местность, разделенная после Первой мировой войны. До нее здесь все было австрийским…

Машину тряхнуло.

— Может, остановимся, поедим?

— В городе поедим, папаша…

…

— Тут все равно кормят плохо…

…

Любляна.

Она же Лайбах когда-то. Маленькая и самая богатая из всех югославских республик. Город у большой горы, старые крепости и домики времен бидермайера — соседствуют со свежим бетонным модернизмом. На перекрестках дорожная полиция регулирует движение. Много грузовиков, как и во всех коммунистических странах. Несмотря на то, что день, горят фонари на улицах.

— Зачем днем горят фонари? — спросил сэр Колин.

Бандиты искренне рассмеялись.

— Черт его знает, папаша, ночью они гореть не будут. Может, электростанция выполняет свой план. Потерпи, почти приехали уже…

…

Громадный бетонный комплекс, в котором находились какие-то спортивные сооружения, назывался «Олимпийский» — всего олимпийского в Югославии было много, пару лет назад тут прошла олимпиада. Несмотря на циклопические размеры комплекса — автомобильная стоянка около него была маленькая, и еще и не полностью заполненная. Они припарковались на свободном месте — первая остановка после нескольких часов езды. Уже темнело…

— Что мы здесь забыли?

— Ну ты и болтлив, папаша. Скажем так, если ты занимаешься боксом, то тут одно из лучших мест в этой стране, чтобы получить по морде…

— А в твоей стране какое лучшее место?

Бандиты усмехнулись, потом заговорил тот, что сидел за рулем:

— Хитер ты, папаша. Точно не эта. Я — беженец от коммунистического режима, уже вид на жительство дали. Ха-ха-ха…

Из громадного — они со своей БМВ как будто стояли на причале у борта трансатлантического лайнера — спортивного комплекса вышел какой-то тип и направился к ним.

— Это за тобой, папаша. Приятно было поболтать…

…

Тип этот — был одет в спортивную форму и от него немного… попахивало. И еще он не владел английским, хотя довольно сносно говорил по-немецки. На этом языке они и стали изъясняться — сэр Колин решил, что местным совершенно ни к чему знать, что он владеет русским и понимает все славянские языки.

Они зашли внутрь… пошли по какой-то лестнице… сэра Колина всегда удивляло, что в коммунистических странах такие вот вспомогательные помещения и лестницы делали большими, как будто место не экономики — а вот отделка и освещение были ужасными. На третьем этаже они зашли в какую-то дверь, на которой было написано «Общество Динамо» и оказались в боксерском спортивном зале. Сэр Колин знал, что, почему то в коммунистических странах словом Динамо называют спортивные общества полицейских, хотя это слово не имело ничего общего с полицией.

Зал был большой — восемь отдельных рингов. На двух из них занимались — какие-то типы колотили друг друга под подбадривающие выкрики. От группы мужчин у одного из рингов — отделился и пошел им навстречу худощавый, светловолосый мужчина лет пятидесяти…

— Роберт Бош…

Немец издевательски поклонился.

— Какая птица к нам залетела.

Про Роберта Боша сэр Колин знал и знал хорошо. Правда, те придурки, которые ходят на демонстрации писников и требуют вывести американские ядерные ракеты — про него ничего ни знали, а жаль. Роберт Бош был кадровым сотрудником Штази, у Маркуса Вольфа он отвечал за черные операции. Совсем черные.

Это была старая тема. Наркотранзит. Сначала он почти весь шел через Марсель. Потом, когда был разгромлен марсельский узел — дело Френч коннекшн — новыми оптовиками в Европе стали сицилийцы — они принимали большие партии и отправляли на континент уже мелкий опт. Но итальянская полиция начала бороться с наркомафией и тогда транзитеры стали искать новые маршруты в Европу. Салоники. Дуррес. Констанца. Те восточно-европейские страны, которые остро нуждаются в валюте и ради ее получения будут на многое закрывать глаза.

А Штази — считалась третьей или четвертой разведкой мира с огромными возможностями на самом прибыльном рынке Европы — в ФРГ.

Сэр Колин понизил голос.

— Думаю, твоим друзьям ни к чему знать про птиц, они не орнитологи. И после того как пара ублюдков опрокинула мои блины мне на костюм, я хочу есть. Чертовски.

…

Им накрыли в столовой для спортсменов. Конечно, с обслуживанием были проблемы, но еда была, по крайней мере, свежей. Как и обычно в крестьянских местах — слишком много мяса…

— Не перкелт[33], но сойдет — заметил Бош — только настоящего перкелта сейчас нет даже в Будапеште. А знаете почему?

…

— Потому что все свиньи давно уже в правительстве.

Сэр Колин вежливо улыбнулся. Бош истрактовал улыбку по-своему.

— Понимаю, понимаю. Что вам на острове до нас, азиатских дикарей…

— Дело не в этом.

— А в чем?

— В том, что ты торгуешь наркотиками. Не надо строить из себя сироту.

Бош улыбнулся.

— Верно. Но я — здесь. И ты — здесь. В чем проблема? Ее Величество зажала пенсию?