Под тонким льдом чернеет дно

— Да. Если тебя это успокоит.

— А если не успокоит?

— После обеда обычно бывает тихий час. Поспи немного, может, успокоишься…

— Одному спать неинтересно, — парировал Артем.

— Как же ты меня достал! — не выдержала Лиза.

Она быстро, но грациозно поднялась с шезлонга. Ее бюст упруго качнулся — злорадно, как показалось Артему.

— Если решите отвезти нас обратно, плакать не буду. — Она не смотрела на парня. — Пока!

Девушка ушла, оставив Артема обсыхать.

— Это она со всеми такая, — нежным звонким голоском сказала Ася. — Потому что у нее роман с моим отцом. Она его очень-очень любит… Я так рада за него.

— Не хотел бы я, чтобы у меня была такая мачеха, — съязвил Артем.

— Это в тебе обида говорит, — покачала головой Ася. — На самом деле она хорошая… И не надо обижаться. Ведь в мире столько других красивых девушек.

— Ну да, и хороших мужчин тоже, — буркнул себе под нос Артем.

— Что? Я не расслышала!

— Обед, говорю, скоро. Как ты относишься к мексиканской кухне? — спросил он.

— Ничего. Если не очень острое…

Обед готовила Моника. Шустрая девушка решила подзаработать на две ставки — горничной и официантки. Артему это не очень нравилось. Вдруг она переборщит с перчиком чили? Тогда русское луковое горе покажется маленькой радостью…

Но волновался он напрасно. Моника действительно приготовила томатный суп чили, но с перцем не перебрала. И запеченное в горшочке пюре с сыром ему очень понравилось.

За обедом Лиза смотрела только в свою тарелку. Губки капризным бантиком, носик — словно приспущенный флаг. От бокала вина она отказываться не стала, но, сделав пару глотков, отправилась в свою каюту. Ася сочувствующе посмотрела на Артема и последовала за ней.

Моника проводила их озадаченно-лукавым взглядом, но ничего не сказала. Артем подал знак, что она может убирать посуду.

— Я хотела спросить у вас: что приготовить на обед? — на плохом английском с елейной улыбкой спросила девушка.

Она не оговорилась. В Америке обед подавался вечером, а на ужин у них был стакан кефира.

— Надо подумать, — пожал плечами Артем.

— Он подумает, — с важным видом кивнул Макс. — а ты, когда уберешься, придешь к нему в каюту, он тебе все обрисует…

Артем от его слов отказываться не стал. И отправился в свою каюту. Только лег на кровать, как появился Макс.

— Не помешал? — самодовольно ухмыльнулся он.

— Ты — нет.

— А что, Моника помешает?

— Вряд ли.

— Вот и я думаю… Я слышал, о чем она с кэпом шушукалась. Девчонка не прочь подзаработать, а ему до лампочки. — Макс достал из кармана две сотенные купюры, положил их на тумбочку. — Пусть здесь лежат, на виду. Ты ей прямо не говори. Увидит деньги, сама поймет… Ну а если не поймет, намекни…

— Зачем тебе это?

— А вдруг с Аськой не выгорит? Так хоть с Моникой, по-Левински…

— Сомневаешься насчет ее?

— Ну, она вроде не прочь. Но у нее намерения серьезные, — скривился Макс. — Это мне зачем?

— А вдруг это судьба?

— Да ну тебя!.. Да, кстати, это тебе на всякий случай!

Макс вынул из кармана несколько презервативов, упакованных в разноцветные квадратики из фольги.

— С латинками лучше не рисковать!..

Он ушел, но Артем недолго скучал в одиночестве. Моника постучала в дверь, с кокетливой улыбкой протиснулась в каюту. Ее губы растянулись еще шире, когда она увидела две стололларовые купюры.

— Мистер хотел поговорить со мной? — спросила она.

Артем с удивлением смотрел на нее. За ланчем девушка прислуживала в кофточке с длинным рукавом, в юбке до пят. Черные как антрацит волосы были стянуты и уложены на затылке. Сейчас она была в коротком платье, облипающем роскошную фигуру, глаза накрашены, на губах перламутровая с мокрым эффектом помада. Распущенные и расчесанные волосы пахнут шампунем. И со стола успела убрать, и душ принять, и даже волосы высушить. Сексуальное платье, волнующий макияж, запах приличного парфюма…

— Устала? — не поднимаясь с кровати, спросил Артем. — Весь день на ногах…

— Нет, нет, что вы! Я привыкла! — сверкнула белыми зубами девушка.

— А ты присядь, отдохнешь. — Артем охлопал раскрытой ладонью свободное место на своей кровати.

Сначала Моника взглядом облизнула сотенные купюры и только затем присела.

— Может, приляжешь? Поспим часок-другой? — обняв девушку рукой за талию, спросил он.

Тело у Моники знойное, упругое. Рука сама по себе потянулась к «молнии» на боку ее платья.

— Некогда мне отдыхать! Работать надо! — затараторила девушка. Высвободиться она даже не пыталась. — У меня семья большая! Мать больная, отца нет, четыре брата, три сестры, всех одеть надо, накормить…

— А ты деньги возьми, — кивком показал Артем на тумбочку.

— У Рауля брюки порвались, Веронике туфли новые покупать надо…

Деньги исчезли с тумбочки с непостижимой скоростью.

— Зато у тебя платье хорошее. Только его беречь надо. Нельзя в нем на постели лежать, а то скатается, помнется…

Артем расстегнул «молнию», и Моника ловко вызмеилась из него. Блудно улыбнувшись, легла на бок, руками обвила его шею, горячей поверхностью таза притерлась к его бедру. На ней ничего не было, лишь внизу живота чернела тонкая полоска черных волос…

Упругое смуглое тело, роскошные формы, влажное

{требует сверки}