Под тенью Феникса

В этот момент мое сознание пронзила догадка. Точнее, она лишь начала формироваться, а ноги уже развернули тело и несли его наружу из дота, а затем, вдоль стены, к противоположной по отношению ко входу амбразуре. Глупая, но такая чёткая и ясная мысль. Вот оно, широкое отверстие, которое проходя через толщь стены, сужается до совсем небольшого окошка. На бетоне хорошо видны тёмные пятна – я уже знаю, что это такое. И Томми, который смотрит на меня изнутри с перекошенным от внезапной догадки лицом, тоже это знает. Остаётся лишь обернуться и увидеть продавленную ползущим телом канаву в снегу, через пару десятков метров переходящую в цепочку следов.

– Ах ты ж сука! – мой крик разнёсся над поляной и, отразившись от деревьев, возвратился невнятным эхом.

– Симон, Беря! Куберт! Быстро в погоню! – раздалось из дота.

Я всё ещё стоял и бездумно таращился на уходящие вдаль следы, когда вышедшая из-за туч луна осветила шустро продвигавшуюся в сторону леса троицу людей на широких таежных лыжах. Чёрт, это ж надо было так лопухнуться! Но какова храбрость, каково стремление! Вернувшись в дот, я увидел Томми, задумчиво поглаживающего края амбразуры.

– Сбросила броню, чтобы протиснуться в окошко, – заметил он отравленным досадой спокойным тоном. Затем повернулся и, чуть сузив глаза, добавил: – Представляешь, как было важно то, что она унесла с собой?

– Не вполне. А чем, по-твоему, это могло быть?

– Да понятия не имею! Но это наверняка было то, ради чего этих чертей сюда занесло! Что угодно – предмет, информация, какая-нибудь техника хитрожопая… не знаю! Но ради того, чтобы спасти это от нас, восемь инопланетян вот так взяли и выпрыгнули под огонь, понимаешь?

– Да они совершенно не планировали умирать! Просто хотели прорваться наружу и всё. И напоролись на вашу атаку и нашу засаду.

– Ага, а эта дура, по твоему, просто решила их развлечь перед боем своими титьками, а потом героически продраться через амбразуру, чтобы по приколу замёрзнуть в лесу? Вместо того, чтобы дать своему отряду ещё одну пару рук с автоматом? Да бред полный. Они все ломанулись, чтобы отвлечь нас, и по возможности кого-то завалить, чтобы она смогла уйти! Вон, подойди к Вуйко, пусть он тебя залатает, а то смотреть невыносимо.

Спорить не о чем. Такая версия выходила более правдоподобной, опираясь на одно принципиальное допущение – сама беглянка, либо что-то, чем она владела, имело исключительную ценность. Выходя, я посторонился, пропуская внутрь ребят, которые пришли забрать костюм беглянки в общую кучу трофеев. Кажется, поднимая нагрудник, Сережа украдкой понюхал его внутреннюю поверхность.

* * *

Пока Вуйко подготавливал иглу и нитку, я успел задать впрок множество вопросов, а затем слушал его размеренные и неторопливые ответы. Выяснилось, что странники, выходя из дота, разделились на две группы по четверо. Подползавшие к доту знали, что группа, которая рванула на восток, идёт прямиком под наш огонь, а потому полностью сосредоточились на второй четверке. Даже, несмотря на ослепление светошумовыми гранатами, непонятно откуда взявшимися в выкладке для боя в лесу, автоматчикам удалось открыть более-менее прицельный огонь на подавление. Потери – один человек с контузией.

Надо признать, что это был хороший результат, с учётом того, как досталось нам, находившимся в засаде. Впрочем, если бы серомордые как раз в этот момент не пошли в атаку, потери могли быть куда серьёзнее. Или нет? Анестезия слегка дурманила сознание и этот эффект можно было бы счесть даже приятным, никакой боли не ощущалось, лишь слегка чувствовалось как подёргивается от затягиваемых стежков кожа.

Полог откинулся и прицепленный к стойке палатки фонарик осветил двоих бойцов, с большой осторожностью заносивших внутрь тело. Мира выглядела спокойной и отрешённой, смотрела куда-то вверх, далеко за пределы палаточного ската. Затем она чуть приподняла голову, пытаясь осмотреться, и стало хорошо заметно, насколько беспомощным и потерянным оказался её пришедший в движение взгляд. Прекрасное лицо храброй и уверенной в себе женщины с глазами заблудившегося в незнакомом селении ребёнка. Увиденное вызвало во мне странные чувства, разобраться в которых я так и не успел, потому что шаманивший над щекой Вуйко встал прямо передо мной, и я больше не видел ничего, кроме покачивающихся камуфляжных пятен его костюма. Закончив свою работу, он заклеил мне правую щеку сбрызнутым спиртом бинтом и пластырем, левую же просто протёр кусочком ваты.

– Аккуратнее жуй, – сказал он, – недели две будет болеть.

А то я сам не знал, а то не получал никогда в морду так, что щёки разбивались о зубы в лохмотья. Молча кивнул и вышел из палатки.

Тела всех убитых, включая Пеструху с его хлопцами, а также пришельцев, стащили на одну полянку. Со всех сняли наиболее ценное снаряжение, подобный поступок уже давно не являлся чем-то из ряда вон выходящим. Разумеется, до обуви и одежды дело не дошло, но амуниция была аккуратно собрана и разложена на ковриках, с тем, чтобы в дальнейшем быть посчитанной, учтённой и распределённой по вещмешкам.