Под тенью феникса

Конечно, мысли о том, чтобы обращаться с людьми так, как они к тому привыкли, то есть просто отнимать что нужно, у нас возникали регулярно. Но чёткая линия сотрудничества и солидарности, заложенная Томми во все его планы, не позволяла таким мыслям разрастаться. Грабежи – это путь в никуда, говорил он, а затем выдавал обстоятельную речь о том, что на паразитизме никакого развития не построишь и что нечего поступать подобно тем, с кем мы боремся ради нового мира.

Слова он подбирал убедительные, однако с некоторым трудом: было видно, что грабеж ему омерзителен сам по себе, но убеждать людей голыми эмоциями и давлением авторитета он избегал, всегда старался первым делом сеять рациональное зерно. Стоит ли говорить, что вокруг себя он собирал людей, которые способны были таким доводамвнимать?

Условное деление всех выживших работало хорошо, было просто думать что есть «мы» а есть

«они», создающие и разрушающие, люди и… вроде как нелюди. Существовала очень чёткая грань между теми, кто вёл хозяйство и между грабителями, которые психологически утратили способность рассчитывать на что-либо, кроме своей агрессии. Слишком уж обособленно они держались, слишком давно отрезали себя от нормального, цивилизованного общества. На допросах никто их об этом не спрашивал, но я уверен в том, что внутри банд существовало что-то вроде кодекса, который строго осуждал тех, кто захотел завязать с разбойным прошлым. В результате, члены таких банд разительно отличались от остальных людей даже внешне – почти всегда одеты в армейские камуфляжные костюмы, на армейский же манер вооружены автоматами и гранатами, часто имеют заметные ранения в виде шрамов, оторванных ушей, выбитых глаз или хромоты после пулевого ранения. Если бы они не спешили скрыться, увидев ещё издали наших ребят, и попытались, например, выдать себя за отряд какого-нибудь местного атамана, это вполне могло получиться. Но всех атаманов округи мы знали и поддерживали с ними отношения разной степени теплоты, так что обман в любом случае был бы моментально раскрыт. Так что образ врага у нас был совершенно чёткий.

К сожалению, жизнь не всегда позволяет делить всё, с чем мы сталкиваемся на черное и белое.

Иногда глаз мозолит досадный серый цвет, и тебе приходится делать непростой выбор, ибо просто так принять внезапно появившийся третий вариант нет возможности. Еще хуже, когда к одному решению тебя склоняет рассудок, а к другому – противоположному – чувства. Кажется, именно такие ситуации называются словом «дилемма». Прошлой осенью именно перед такой дилеммой встал один наш отряд, а позже и весь лагерь.

В октябре 2029-го один наш отряд под командованием атамана Ерша выехал с разведкой далеко в западном направлении и вернулся через два дня с пустыми рожками и богатой добычей. Сразу по возвращению Ерш отправился докладываться Томми. Я как раз дежурил на въезде, и сразу отметил свежие пробоины на автобусе и странную нервозность атамана. Стоит заметить, что особой наблюдательностью в общении с людьми я ранее не отличался, но отстранённость Ерша, его взгляд поверх головы и отрывистые фразы отметил сразу. Прошло что-то около часа, когда Симон вызвал меня по рации и сказал, что нужно явиться в штабной барак. Бараки у нас, к слову, были совсем простые, переделанные из гаражей и одноэтажных корпусов недостроенного непонятно чего на отшибе города. Временное решение недолгих перспектив.

Томми сидел за своим столом, вопреки обыкновению не прямо, а вполоборота, вытянув ноги в проход, и сосредоточенно лущил пальцами семечки. Его ничего не выражающий взгляд буравил стену напротив – её участок слева от большой карты региона, на котором не было ничего, кроме ноздреватой бетонной поверхности. Услышав, что я вошёл, он указал на один из стоящих рядом стульвев:

– Здравь будь, боярин. Присядь. Интересно услышать твоё мнение.

– Здравствуй. Что-то случилось?– я пододвинул стул и тоже сел вполоборота, опёршись локтем на стол. Только сейчас я обратил внимание, что на нём стояла маленькая видеокамера, которую мы обычно используем на допросах.

– Ну как сказать случилось… Скажем – нештатная ситуация. Ничего такого, но разобраться с итогами нужно. Семечки будешь?

– Давай.

Я взял из стоявшей на столе миски полную горсть семечек и подтянул поближе блюдце для скорлупок, Томми включил видеокамеру, разложил экранчик и развернул его ко мне. На дисплее появилось бородатое лицо Ерша,– куда более спокойное, чем на КПП. Голос за кадром произнёс: «Так, давай ещё раз: обстоятельнее и на камеру».