Под тенью феникса

Скорее из интереса я подошёл, повернул ручку, и, к моему великому удивлению дырявая искореженная дверь легко открылась наружу.

Вот бывают в жизни такие моменты, когда ты готов хоть на колени падать в приступе благодарности… сам не знаешь к чему. Когда на ровном месте тебе просто так тупо везёт, самая паршивая ситуация превращается в праздник, устроенный для тебя Случаем. Или Судьбой. Её величеством Халявой, короче. Кузов грузовика оказался доверху заполнен жестяными банками с разной консервацией. Здесь были и большие трёхлитровые банки с разными овощами, и низкие жестянки-диски с цельной рыбой, и маленькие аккуратные баночки с филе тунца, и угловатые банки с дешёвыми мясными консервами, и целая куча всего другого. Из открытой двери вся эта радость вывалилась на меня таким потоком, что сбила с ног и перепачкала пестрой и невообразимо вкусно пахнущей жижей. Конечно, во время обстрела грузовика многие банки были тоже продырявлены прошедшими через борта навылет пулями, так что внутри кузова царил такой хаос, что просто описать невозможно.

Я хватал грязными руками размазанные по металлу помидоры и заталкивал их в рот, тут же лез пальцами в развороченную банку с селёдкой, хватал целую рыбину и вгрызался ей в спину, а в это время тянулся за прилипшими к двери изнутри комочками розового паштета, при этом не спуская глаз со стоящих там же в кузове упаковок воды. Это было счастье, полное и окончательное.

Прощайте, подгоревшие котлеты и солёные крекеры! Прощай, тёплая вода с привкусом пластика по два глотка в час! Тогда я был уверен, что это Бог послал мне такой роскошный подарок, оттого, что очень хотел, чтобы я, во что бы то ни стало, выжил. В общем-то, и сейчас продолжаю думать так же, хотя и не могу назвать себя верующим.

Запихнув в себя все вышеупомянутое и многое сверх того, я сделал несколько глотков воды из бутылки, и меня тут же вырвало. Блевалось очень легко, потому что было чем. Между спазмамия открывал глаза, смотрел на цветастую лужу у своих ног и улыбался от радости. Я был невероятно богатым человеком, у меня было столько еды, что можно было позволить себе поступать с ней таким образом. И всё равно её хватило бы на столько дней, что я не смог бы их даже сосчитать, просто потому, что не знал таких больших чисел. Я чувствовал себя самым богатым транжирой мёртвого мира – ел, блевал, и снова ел, потому что мог себе это позволить. Сразу скажу, что спустя пару часов меня ещё и пропоносило с такой силой, что думал: ещё чуть-чуть и задница треснет.

Хороший такой урок о вреде жадности, убедительный.

Немного очухавшись от этой эйфории, я снова обрёл способность мыслить и прикинул, что ценную находку необходимо как можно быстрее и как можно лучше спрятать. Но куда? Первой идеей было найти самый крепкий и наименее пострадавший дом и оборудовать в нём свою маленькую крепость, но в памяти опять всплыли вытянувшиеся в беззвучном вое рты-проломы. Нет, это была явно плохая идея. Те люди, которые уже вскрыли столько домов, с лёгкостью проломят любую стену, если узнают, что за ней находится еда, тем более консервированная. А держать оборону, пускай даже и с пистолетом, я долго не смогу, это совершенно точно. Значит, нужно выбрать себе для укрытия такое место, в которое никто не сунется. Самый неинтересный и скучный дом во всей округе.

Мне снова повезло, во второй раз подряд. Даже задумался, на сколько же лет вперёд я растратил свою удачу за последние полчаса: один из соседних домов выглядел самым жалким из всех, чтоя видел сегодня. Дверь была выломана, но при этом для чего-то роллета, закрывавшая вход в гараж была криво приподнята и изломана с одного конца домкратом, так что под ней образовалась кривая щель, в которую без особых усилий мог протиснуться взрослый человек. От двух выбитых окон на первом этаже вверх по кирпичному фасаду вытянулись чёрные прокопчённые полосы. Вдобавок, добрая половина ограды была снесена найденным мной грузовиком счастья. Всем своим видом этот дом вызывал ощущение полного отчаяния, его рот-провал будто стонал:«Вы у меня забрали

ВСЁ, оставьте меня с моим горем в покое!». Лучшего убежища нельзя было найти на всей трассе.

Сортировка банок и перетаскивание уцелевших в дом заняли у меня почти всю ночь. Дело очень тормозилось тем, что я старался не оставлять следов, ведущих аккурат к моему новому убежищу, и мне это удавалось. Простреленные и взорвавшиеся банки я просто вываливал на асфальт – все равно на нём было уже слишком сильно напачкано, чтобы эти пятна можно было замыть или как-то прикрыть.