Под тем же солнцем

— Я просто не очень понимаю, чего ты хочешь добиться, бегая кругами вокруг этих заскорузлых древностей. Чтобы при взгляде на какую-нибудь требуху тебя снова накрыло волной воспоминаний? Процесс и так уже пошел, по тем или иным причинам, и все вспомнится само собой, здесь не стоит торопить события…

— Но в первый раз меня торкнуло именно там, — упрямо ответила Арина, — может, снова сработает…

— Как бы потом не пожалеть… лучше привыкай к тому, что ты уже вспомнила, — неожиданно со значением добавил Ярослав, — а музеи тебе в этом не помогут.

Арина внимательно пригляделась к молодому человеку, однако красивое лицо уже снова приобрело невозмутимое выражение, черные глаза смотрели спокойно, лишь вечный тревожный огонек плавился на самом дне.

— Поехали поедим куда-нибудь, а то у меня в глазах рябит от твоих судорожных метаний.

Арина вынуждена была признать несостоятельность своей затеи и подчинилась. Ярослав выглядел раздраженным, и Арина невольно почувствовала укол совести. Она ведь даже не представляла, чем Ярослав был занят с самого утра, возможно, у него и без нее выдался напряженный день, а она со своими бредовыми идеями, вместо того чтобы оставить человека в покое в конце рабочей недели, потащила его куда-то к черту на кулички… Может, сидел бы он уже где-нибудь на природе, слушал соловьев, пил вино и ел что-нибудь вкусное.

— Ярослав, — Арина виновато покосилась на молодого человека, пытающегося пробиться через безнадежную пробку на Севастопольском проспекте, — тебе ведь совершенно не нужно сопровождать меня везде… Я понимаю, у тебя, небось, дел по горло, а ты со мной носишься.

Ярослав сквозь зубы ругнулся на нерадивого водителя, подсунувшего ему под колеса свой правый борт, злобно погудел и метнул на Арину странный взгляд.

— Дебил… Раз ношусь, значит, меня все устраивает. А что у тебя за сомнения? Мое общество тебе претит?

Арина поежилась. Слово-то какое… «претит».

— Да нет, конечно. Просто мне совестно, что ты на меня убиваешь практически все свое свободное время…

— Не практически, а все, — спокойно ответил Ярослав и вздохнул, ему наконец удалось вырваться на свободу и развить хоть какую-то скорость. — Но я бы не назвал это «убиваю». Если по каким-то причинам тебе не захочется больше меня видеть, просто скажи об этом. Я понимаю с первого раза.

Вот и поговорили. Арина смотрела в окно, на пробегающие мимо дома и магазины, и чувствовала, как у нее пылают уши. Вот что он ей сейчас сказал? Что отцепится от нее только по ее личной просьбе? Или чтобы она не лезла со своими глупыми измышлизмами, и он сам решает, с кем и как ему проводить свое время? Наверное, она опять что-то не так поняла, как не раз уже бывало. Голова у Арины пошла кругом, и она поспешила закрыть глаза…

* * *

Уже почти возле самого дома Ярослав вдруг резко прижался к обочине и остановил машину.

— Все. Устал.

Арина неуверенно протянула руку к замку на двери.

— Э… Мне уже выходить?

— Да. Вон кафе какое-то, пойдем кофе выпьем, а то у меня появилось желание руль оторвать. Пробки утомляют.

Арина подхватила сумку и поспешно выкатилась из автомобиля.

В кафе было по-пятничному многолюдно, но, по счастью, молодым людям удалось найти один свободный столик. Бросив на стул пиджак, Ярослав вдруг задержал взгляд на Арине.

Девушка подошла к столику, движения ее замедлились, она хотела что-то спросить, но мысль тут же убежала, оставив после себя ощущение легкой досады.

«Моя голова совершенно никуда не годится, — успела мрачно подумать Арина, — или это он на меня так действует… Вот что я собиралась сказать, кто-нибудь знает?»

— Сейчас накроет, — негромко заметил Ярослав, внимательно изучая лицо Арины.

Девушка поспешно плюхнулась в кресло. Глаза у нее были испуганными. Ярослав сел напротив и сплел пальцы.

— Да ты расслабься, кино и кино… Спокойно. Дыши.

* * *

Под деревом сидели двое детей, мальчик и девочка. Третий просто так сидеть на месте не мог и то забирался повыше, то спрыгивал вниз, то неожиданно свешивался с корявой толстой ветки головой вниз. Спокойно сидящий внизу мальчик нахмурился.

— Ты настоящая обезьяна, из тебя получится не охотник, а придворный скоморох.

Тиану покатился со смеху.

— Охотник должен быть ловким и быстрым, — крикнул он и перемахнул на соседнюю ветку. Через мгновение, впрочем, он уже свесился с дерева и головой оказался на уровне голов своих друзей, только вверх ногами. Глаза его весело щурились, он помахал руками перед носом у девочки и ткнул ее пальцем в щеку.

— Смотри, Рин, я не держусь!

Рин отмахнулась, но веселье Тиану передавалось и ей, и, наконец, не выдержав, она вскочила и легко вскарабкалась на соседнюю с Тиану ветку.

— Как это ты делаешь?

И вот они уже вдвоем болтались головами вниз к вящему неудовольствию сидящего внизу Йавара.

— Давай к нам, — позвал мальчика Тиану, раскачиваясь, и правда, как маленькая обезьянка.

— Отец не позволяет мне так себя вести, — заметил Йавар, слегка отодвигаясь, чтобы Тиану не мог до него дотянуться и дернуть за ухо, — он говорит, что нужно беречь свое достоинство и не уподобляться диким зверям…