Под тем же солнцем

Романом это назвать было нельзя, вечно ироничный Ярослав вел себя с Ариной безупречно и скорее напоминал старшего брата, чем потенциального кавалера. При встрече или прощании, как само собой разумеющееся, легонько целовал Арину в щеку, мог подать руку или подтолкнуть в нужном направлении – и на этом все. Никаких романтических или пошлых глупостей. Не приставал, рук не тянул, ни на что не намекал. «Ни словом, ни взглядом», что называется. Арину такая постановка вопроса очень устраивала, хотя периодически она задумывалась над тем, чего от нее все-таки хочет незваный кавалер.

«Наверное, я его совсем не привлекаю, как девушка, – грустно размышляла Арина, поглядывая на красивый профиль Лаера, – для него я просто подопытный кролик, не более того. Причем кролик довольно бестолковый и совершенно бесполезный вне конкретного эксперимента. Впрочем, трудно представить, как бы я отреагировала, веди он себя по-другому. Вот уж совсем не уверена, что мне это надо. Слишком он хорош, чтобы быть настоящим…».

Действительно, нельзя сказать, что Арина была влюблена в своего невольного приятеля. Но по-своему она к нему привязалась. Ей нравилось и даже льстило, что Ярослав опекает ее, как неразумное дитя, легко объясняя сложности происходящего с ней психоза, или чего покруче, и ничего не требует взамен. Пока. А не нравиться Ярослав Лаер просто не мог.

– О чем думаешь? – не глядя на Арину, вдруг поинтересовался Ярослав, совершив сложный двойной обгон.

– Если честно, о тебе.

– Интересно. Расскажи.

«Ага, сейчас», – мысленно пообещала Арина, а вслух произнесла:

– Пытаюсь понять, чего ты от меня все-таки хочешь.

– Ты скажи, ты скажи, че те надо, че надо, – напел Ярослав и усмехнулся, – хочу, чтобы ты меня вспомнила. Вот и все.

– Я помню тебя.

– Маловато, – Ярослав вздохнул. – Я все же надеюсь, что твоя память восстановится раньше, чем мне стукнет лет восемьдесят. Там уже, знаете ли, старческий склероз не за горами… И тогда уже я забуду все к шутам.

Посещение Исторического музея не оправдало возлагаемых на него надежд. Сколько Арина ни смотрела на экспонаты, сколько ни ходила кругами, ничто не потревожило ее память. Поначалу Ярослав молча следовал за ней, однако вскоре позволил Арине перемещаться по музею в одиночестве, не участвуя в круговом забеге. Утомившись от бесполезных метаний по залам, Арина вернулась к исходной точке, то есть к стоящему в стороне Ярославу.

– Наверное, нужно опять идти в Пушкинский, – уныло сообщила она, устало опускаясь на скамью.

Лаер повел плечами.

– Ничего не имею против Пушкинского музея, но в Москве есть, где побывать и помимо этого замечательного места. Хочешь, поедем в Питер, по Эрмитажу можно бегать дней пять без остановки.

Ярослав смотрел на девушку, скептически скривив губы.

– Я просто не очень понимаю, чего ты хочешь добиться, бегая кругами вокруг этих заскорузлых древностей. Чтобы при взгляде на какую-нибудь требуху тебя снова накрыло волной воспоминаний? Процесс и так идет, все вспомнится рано или поздно. Не стоит торопить события.

– Но в первый раз меня «торкнуло» именно там, – упрямо ответила Арина. – Вдруг снова сработает…

– Как бы потом не пожалеть. Лучше привыкай к тому, что ты уже вспомнила, – неожиданно со значением заметил Ярослав. – А музеи тебе в этом не помогут.

Арина внимательно пригляделась к молодому человеку. Однако красивое лицо снова приобрело бесстрастное выражение, черные глаза смотрели спокойно, лишь вечный тревожный огонек плавился на самом дне.

– Поехали поедим куда-нибудь, у меня в глазах рябит от твоих судорожных метаний.

Вынужденно признав несостоятельность своей затеи, Арина подчинилась. Ярослав выглядел раздраженным, и девушка почувствовала укол совести. Она ведь даже не представляла, чем Ярослав был занят с самого утра, возможно, у него и без того выдался напряженный день. И нет бы оставить наконец человека в покое, а она тут как тут со своими бредовыми идеями! Может, сидел бы уже давно где-нибудь на природе, слушал соловьев, пил вино и ел что-нибудь вкусное.

– Ярослав, – Арина виновато покосилась на молодого человека, пытающегося пробиться через безнадежную пробку на Севастопольском проспекте. – Тебе ведь совершенно не нужно сопровождать меня везде… У тебя, небось, дел по горло, а ты со мной носишься.

Ярослав сквозь зубы ругнулся на нерадивого водителя, подсунувшего ему под колеса свой правый борт, злобно погудел и бросил на Арину странный взгляд.

– Раз ношусь, значит, меня все устраивает. А что у тебя за сомнения? Мое общество тебе претит?

Арина поежилась. Слово-то какое… «претит».

– Да нет, конечно. Мне неудобно, что ты убиваешь на меня практически все свое свободное время…

– Не практически, а все, – спокойно ответил Ярослав и вздохнул, ему наконец удалось вырваться на свободу и развить хоть какую-то скорость. – Но я бы не назвал это «убиваю». Если по каким-то причинам тебе не захочется больше меня видеть, просто скажи об этом. Я понимаю с первого раза.