Под созвездием Ориона

Впрочем, описание, которое я здесь привел, сделано еще до той поры, когда я хотел послать Паустовскому книгу. Оно из очерка «Мимолетный Париж», о поездке в 1957 году. А я в ту пору — что?.. Да, я рисовал свою карту. В общей тетради с красными корочками. Разлиновка клетчатого листа напоминала градусную сетку в меркаторской проекции. Тонко отточенным карандашом, сидя под стеной одинокой степной мазанки, я выводил контуры фантастического полуострова, на котором располагалась Страна Синей Чайки. Тогда, осенью пятьдесят седьмого года, я был со студенческим отрядом на целине, в Хакасии, и в редких перерывах среди работы, а то и по ночам писал повесть о сказочной стране. А для повести необходима была карта — с городами и горами, с заливами и островами…

Карта получалась лучше чем повесть. Навыков в картографии меня было больше, чем в литературе. Фантастические карты я любил рисовать еще в дошкольные годы. Мне приятно думать сейчас, что маленький Костик Паустовский, почти за полвека до меня, в своем заросшем старыми каштанами Киеве любил заниматься тем же…

Впрочем, игры с географическими картами во все времена были любимым делом для мальчишек. По крайней мере для тех, кто мечтал о дальних странах и путешествиях. В прежние времена таких ребят было много. Да и сейчас еще встречаются, как ни странно. До сих пор не все хотят быть директорами всяких ООО, маклерами, дилерами, дистрибьюторами и… тьфу, язык сломаешь.

У меня есть очень старая, изданная в 1785 году, книжка, я купил ее когда-то в московской букинистической лавке. Это собранные воедино, под твердым переплетом, тетрадки первого российского журнала для детей — «Детское чтение для сердца и разума». Печатал его в Москве известный просветитель Николай Новиков. Тот самый, который был издателем знаменитого «Трутня» (за что и потерпел от матушки-императрицы).

Книжка пухлая, но небольшого формата, в потрескавшихся кожаных корочках. На первом, свободном от текста листе надпись порыжевшими чернилами: «Сiя Книга Принадлежитъ Ивану Панаеву». Уж не тому ли знаменитому сподвижнику Некрасова? Конечно, имя и фамилия не редкие, да много ли было в позапрошлые века Иванов Панаевых, которых интересовали такие книги?

Если отвлечься от стилистической манерности той эпохи, то читать этот журнал поза-позапрошлого века интересно до сих пор. А для педагогов, мне кажется, даже и полезно. Есть вещи, которые не стареют с веками.

В нескольких номерах напечатана переписка отца с сыном — избалованным дворянским отпрыском лет десяти-двенадцати. Отец (весьма неглупый мужчина) отправил сына из столицы в деревню к своему брату, чтобы дитя, проведя месяц у дядюшки, познало жизнь, близкую к земле и природе. Дитя, избалованное петербургским бытом и подобострастными слугами, познавать такую жизнь сперва не хотело. Потом-то (в соответствии с задачей нравоучительного редактора) оно осознало пользу и преимущества сельского бытия, но в первых письмах его — сплошные вопли и жалобы. В частности — ядовитый рассказ, что его двоюродным братьям даже неизвестно такое светское развлечение, как игра в карты.

«Вчера спросил я у Петра: «Братец, нет ли у тебя карт?» — «Есть, отвечал он, какие тебе угодно. Пойдем со мною».

Но представьте себе, может ли что-нибудь быть досаднее? Пришедши в ту комнату, где надеялся я найти карты, брат мой подал мне несколько ландкарт.

Я не знал, смеяться ли мне над ним или бранить его. — «Я просил у тебя карт, сказал я: «карт, которыми играют.»

«А это что ж?» отвечал он: «и это карты, которыми мы играем». — «Играете?» спросил я: «как это?»

Он принес мне коробочку с подклеенными бумажками, на которых написаны были имена разных провинций и городов. — «Из этой коробочки, говорил он, вынимаем мы иногда по нескольку билетцов, и батюшка заставляет каждого из нас приискивать на карте тот город, имя которого он вынял, и после что-нибудь о нем рассказывать. Это бывает для нас очень весело.

Хотел бы я знать, что в этом есть веселова».

А «веселова», на мой взгляд, было немало. Точнее — заманчивого, зовущего в дальние края, говорящего о бескрайности мира. Особенно, в те времена, в эпоху Екатерины Великой, когда была еще масса неоткрытых земель.

Я хорошо представляю себе бледного городского мальчонку в паричке с косицей, в тесном шелковом камзольчике и кружевах, который с капризным лицом сперва сидит в сторонке, когда его двоюродные братья заняты азартной географической викториной. Потом незаметно придвигается ближе. Еще… Ну, мальчишка же, как и все, хотя и немало избалованный в своем столичном доме. Потрескивают свечи. А листы с тонко оттиснутой гравировкой морей, заливов, островов и гор шелестят притягательно, таинственно… Что же в них такого? Неужто в самом деле это столь увлекательно?.. Мальчик, виновато посапывая, проталкивает голову в скособоченном паричке между плечами братьев…