Под сиренью

— При всем желании, не могу. Мне нужно забрать еще маму, которая сидит в углу, и больше места не остается. Немного смешно. Поспеши, Лиззи, давай уедем отсюда как можно скорее, — сказал дядя Эбен. Оказывается, пойти в цирк молодой семьей было делом нелегким, это может подтвердить каждый, имеющий подобный опыт.

— Бэн, мне действительно жаль, но мест больше нет. Я сообщу маме Бэб, где вы, и кто-то приедет за вами, — поспешно сказал Билли, отставая от других и чувствуя, что в нем не нуждались.

— Иди. Мы о себе позаботимся. Я в порядке, а Бэб очень постарается, — Бэн больше не нашел, что сказать, до того как его собеседника оттеснила толпа, напиравшая у входа; в воздухе был слышен лязг зонтов, повсюду люди стремились протиснуться первыми — похоже, суматоха доставляла им удовольствие.

— В такой толпе мы никак не протиснемся. Давай немного подождем, а потом спокойно выйдем отсюда. Ух, ну и дождь. Ты можешь промокнуть до нитки прежде, чем мы доберемся до дома, — произнес Бэн, наблюдая за льющимся дождем, который, казалось, никогда не прекратится.

— Мне все равно, — беспечно ответила Бэб, покачиваясь на одном из канатов. Она готова была наслаждаться этим вечером до конца. — Я так люблю цирк! Я бы хотела жить здесь и, как ты, спать в вагончике и играть с осликами.

— Было бы не так весело, если б у тебя не было родителей, которые о тебе заботятся, — начал Бэн, задумчиво всматриваясь в знакомое место, где люди сейчас кормили животных и накрывали столы для себя или, расположившись на сене, наслаждались отдыхом перед вечерним представлением. Вдруг мальчик вздрогнул, затем повернулся к Бэб, отдал ей в руки поводок Санчо и торопливо сказал:

— Я вижу одного знакомого парня, который, возможно, может рассказать мне о моем отце. Никуда не уходи, пока я не приду.

Его как ветром сдуло. Вскоре девочка увидела, что он следовал за человеком с ведром, который мыл зебру. Санчо рвался побежать следом, но его быстро остановили:

— Нет, нельзя! Что ты вечно между ног мечешься.

Санчо, возможно, и ответил бы: «И ты тоже», но будучи джентльменом, покорно сел и стал наблюдать за маленькими осликами, которые уже проснулись и, казалось, готовы для игр с мамами. Бэб так понравилось, как они резвятся, что она привязала наскучивший поводок к столбу и поползла под сетку, чтобы погладить одного из них. Осленок подошел к ней и тихо заржал.

О, счастливая Бэб! Зачем ты отвернулась! О, проворный Санчо! Зачем ты так ловко отвязался и сбежал, чтобы побеседовать с этим жалким бульдогом, стоящим на входе и приветливо вилявшим хвостом? О, слишком обеспокоенный Бэн! Где ты был, когда еще можно было спасти твоего любимца от грубого человека, наступившего на влачившийся по полу поводок и утащившего Санчо с собой?

— Это был Баскум, но он ничего не знает об отце. А где же Санчо? — сказал, обернувшись, Бэн. Его голос заставил Бэб обернуться, и она увидела, как Бэн ищет свою собаку с такой тревогой в глазах, будто его питомец был двухлетним ребенком.

— Я привязала его. Он где-то здесь, с пони, — запинаясь, проговорила Бэб, внезапно испугавшись. Она искала его везде глазами, но пса нигде не было. Бэн свистел, звал и искал, но все напрасно, пока один из бездельников не сказал:

— Если ты ищешь большого пуделя, то лучше поискать его снаружи. Я видел, как он убегал с другой собакой.

Не обращая внимания на дождь, Бэн и Бэб кинулись на улицу, все больше предчувствуя беду. Уже прошло много времени с момента его исчезновения. Но никто не обратил внимания на вой из крытой повозки, в которой его и увезли.

— Если он потерялся, я никогда, никогда тебе этого не прощу! — и Бэн не смог удержаться, чтобы не потрясти Бэб.

— Мне ужасно жаль. Он вернется, ты же говорил, что он всегда возвращается, — оправдывалась Бэб. Она была огорчена и очень напугана тем, что Бэн злился; он молниеносно терял терпение и иногда был груб с ней.

— Если он не придет, год не буду с тобой разговаривать! Я пошел домой, — и понимая, что слова не могли передать его чувств, Бэн ушел; он выглядел настолько мрачным, насколько вообще мальчик его возраста мог быть мрачным.

Бэб тоже была очень подавлена. Шлепая за ним по лужам, она все больше мокла и становилась грязной, будто этим можно было искупить свою вину. Она решительно шла за Бэном несколько миль одна, пока мальчик маячил впереди в одиночестве и молчании, которое через время тоже стало удручающим из-за своей необычности. Раскаивающаяся Бэб ждала лишь одного слова, одного знака; а когда ничего не произошло, подумала о том, как же она может вытерпеть, если он не будет разговаривать с ней целый год.

Но в настоящий момент ее собственные неудобства заботили ее больше. Она вся промокла и хотела есть.

Сейчас Бэб хотелось только упасть на землю и заснуть. Эта длинная дорога, теперь, когда возбуждение постепенно прошло, казалась ей намного длинней. Ливень перешел в сильный дождь. Дул холодный восточный ветер. Холмистая дорога, казалось, затянулась. Молчаливая голубая фланелевая фигурка впереди, не проронившая ни звука, не подарившая ни взгляда, добавляла девочке мучений.