Под сиренью

— Вы бы так не считали, если бы знали о цирке столько, сколько знаю я, — ответил Бэн, нахмурившись и немного согнувшись, будто его только что ударили. — Мы бы не назвали его великолепным, не так ли, Санчо? — продолжил он рассказ, сопровождаемый странными звуками, которые издавал его пудель: он гневно рычал и стучал по полу своим хвостом, лежа невдалеке у ног своего хозяина и привыкая к его новым туфлям.

— Как ты туда попал? — спросила неутомимая миссис Мосс, весьма взволнованная последними его словами.

— Как? Мой отец был «Диким охотником равнин». Разве Вы никогда не видели и ничего не слышали о нем? — спросил немного удивленный ее невежеством Бэн.

— Благослови тебя Бог, дитя, я в цирке не была уже около десяти лет. И уверена, что не смогу вспомнить, кого я видела тогда, — ответила миссис Мосс, которую слегка позабавило такое почитание сыном своего отца.

— Разве вы его не видели? — настаивал Бэн, обратившись к маленьким девочкам.

— Мы видели обезьян и пони с голубыми глазами. Видели индийцев, акробатов, прыгающих братьев Борнео и клоуна. Он был кем-то из них? — простодушно ответила Бэтти.

— О, да нет же! Он вовсе тут не при чем. Он скакал на лошадях, всегда седлая двух, четырех, шестерых или восьмерых лошадей одновременно, и я, бывало, ездил с ним, пока совсем не подрос. Мой отец был первым номером. Я ничего, кроме как немного управлять лошадьми, и не делал больше, — сказал Бэн с такой гордостью, будто его отец являлся президентом страны.

— Он умер? — спросила миссис Мосс.

— Я не знаю, хотя очень хотел бы знать, — и бедный Бэн с тяжестью проглотил слюну, будто у него в горле застрял комок и мешал ему.

— Расскажи нам о нем, дорогой мальчик, может, нам удастся найти его, узнать, где он сейчас находится, — сказала миссис Мосс с намерением погладить блестящую темную головку, которая внезапно наклонилась над собакой.

— Да, мэм. Я был бы Вам очень благодарен, — и сделав над собой усилие, мальчик успокоился и поринул в суть своей истории.

— Отец всегда хорошо со мной обращался, мне нравилось быть с ним, особенно после смерти бабушки. Я жил с ней до семи лет, затем отец забрал меня и учил скакать на лошадях. Вы, вероятно, видели меня, когда я был поменьше, — одетый в белый, плотно облегающий костюм, с золотистым поясом и розовыми снастями, я стоял на отцовских плечах или висел на громадной веревке, когда он мчался во весь опор. Или же, Вы могли видеть отца, просто оседлавшего трех лошадей сразу, со мной, сидящим у него на плечах и размахивающим флагами, в то время как все зрители нам аплодировали.

— И тебе не было страшно? — спросила Бэтти, содрогаясь от самой мысли об этом.

— Нисколько. Мне это ужасно нравилось!

— Может, и мне попробовать? — предложила Бэтти с немалой долей энтузиазма.

— Затем я ездил на четырех пони, запряженных в маленькую колесницу, на параде, — продолжал Бэн, — затем я сел на огромный шар сверху машины, которую тянули Ганнибал и Нерон. Но мне это не понравилось, потому что было очень высоко и шар постоянно шатало из стороны в сторону. Было жарко на солнце, ветви деревьев шлепали меня по лицу своими листьями, а мои ноги уставали.

Мой отец никогда не позволял садить меня на громадных слонов. Так и было, пока он не ушел. Затем мне пришлось на них садиться, иначе меня бы отхлестали.

— И тебе никто не помогал? — спросила миссис Мосс.

— Нет, мэм, помогали. Чаще всего леди. Они очень хорошо со мной обращались, особенно Мелия. Она поклялась, что ни за что не выйдет со своим представлением, если меня не прекратят избивать за то, что я не хотел помогать старому Баку с его медведями. И им пришлось прекратить трепку, поскольку Мелия была первоклассной и никто не мог заменить ее в представлении.

— Медведи! Расскажи о них! — воскликнула Бэб, так как из всего, что она видела в цирке, более всего поразили ее звери.

— У Бака их было пятеро. Все они участвовали в представлениях. Однажды я играл с ними просто забавы ради, а он подумал, что было бы просто замечательно, если бы я выступал с ними вместо него. Но медведи дурачились, валялись. Они из тех животных, рядом с которыми никогда не знаешь, чего ожидать в следующую минуту: будут ли они дружелюбными с тобой или покусают и оторвут голову. Бак был весь в шрамах, они царапали и дрались с ним. Но я заниматься медведями не собирался. И я не должен был этого делать благодаря мисс Ст. Джонс, которая находилась рядом и оберегала меня.

— Кто такая мисс Ст. Джонс? — спросила миссис Мосс, немного смущенная таким количеством незнакомых ей доселе имен и людей.

— Это была Мелия — миссис Смитер — жена инспектора манежа. Его больше не звали Монтгомери, а ее — Ст. Джонс. Они оба изменили свои имена на что-то более подходящее, понимаете? Папа был Сеньором Джозе Монтебелло, а я был Мастер Адольфус Блумсбери, после того как перестал зваться Летающим Купидоном.

Миссис Мосс откинулась в кресле, смеясь от услышанного, к великому удивлению маленьких девочек, которые находились под впечатлением от столь изящных имен.