Под сенью исполинов

— Как такое возможно? — усмехнулся Нечаев. — Это же не машина на парковке. Это космический грузовик!

— Возможно, моё вам мнение. И ещё как! — вяло усмехнулся Александр Александрович. — Это был сорок пятый. Война.

— Но ведь был запуск! — Нечаев оглядел присутствовавших, ища поддержку. — Каждая собака видела его, Саныч.

— Все мы тут уже взрослые и в сказки не верим, — отмахнулся Буров. — Не было тогда возможностей для вывода «Герольда» на околоземную орбиту. Нужно четыре «Ангары» для этих целей. Не меньше. Беглов и Штерн утверждали: построено было два корабля. Один украли. Операция «Северная решительность», якобы, и была операцией по захвату плацдарма, демонтажу и вывозу «Герольда» на территорию Альянса.

— «Северная решительность». Названия они всегда из носа выковыривали, — кисло усмехнулся Роман. — Слышал об этой «решительности»… Месяц они пробыли на нашей территории?

— Думаешь, им не хватило бы времени?

Роман спорить не стал и крепко задумался. Действительно, за месяц господины могли много чего сделать — технологии у них имелись.

— И что это может значить?.. — снова подала голос Рената. — Челнок будет нам как-то враждебен? И, постойте, а зачем им было его запускать? Выкрасть у нас, но не разорвать на технологии, а запустить. И почему именно сюда?..

— С последним — проще всего, Рената Дамировна. Скоро, моё вам мнение, мы это выясним.

— Челнок не представляет для нас никакой угрозы, — заверил Буров и сделал паузу, подбирая слова. — Только синтетик. Он — угроза. Серьёзная.

— Хорошо, — Александр Александрович ободрительно хлопнул Нечаева по плечу. — Рома — в арсенал. Рената Дамировна, вам отдохнуть хорошо. И это не просьба. Отправлю Викторию к вам, пусть теперь она ухаживает.

Виктория встретилась тут же, в коридоре. С ней был и Иванов. Роман перекинулся с ним парой слов, тот кивнул и, поддерживая под руку девушку, помог ей пройти в кубрик.

«Правильный кубрик», — подумал парень, глянув на настенное зеркало, зачехлённое противоударной пластиной с подложкой. Он провёл Вику прямо до нар, усадил, учтиво кивнув в ответ на приветливую улыбку Неясовой, и вышел в коридор.

— Что-то понадобится — зовите!

Сказано это было скорее из вежливости. Хотя бы потому, что арсенал, куда он тут же направился, и жилые кубрики находились чуть ли не в разных концах челнока.

Виктория перевела дух и, пусть и не вполне удобно, но всё же улеглась. Потёрла руками лицо, застонала — пластыри при движении кожи на подушечках пальцев бередили мягкие, болезненные ногти.

— Спасибо за заботу, Рената Дамировна.

— Просто — Рената, — капитан смотрела на неё добродушно. — Я не гожусь тебе в матери, значит и в Дамировны.

Виктория ничего не ответила. Лежала и глядела в перекрытие верхних нар над собой. Потом медленно поднялась, опять выдохнула, уставившись в пол. Она походила на перебравшую на День космонавтики сотрудницу ЦУПа, сражающуюся с абстинентным синдромом и стыдом за вчерашнее.

— Меня ещё… ни разу так не… фу-у…

Как сидела, так и сложилась она пополам, раздвинув ноги. Рвотный позыв хоть и вышел и холостым, зато болезненным.

— …не тошнило, — мужественно завершила мысль Виктория и выпрямилась, прикрывая рот.

Выглядела она неважно: под глазами залегли тёмные круги, отчего те казались впалыми, крылья вздёрнутого носика раскраснелись. И дышала она через раз ртом, что тоже не прибавляло ей очарования.

Рената трижды проваливалась в отрывистый, лоскутный сон. Трижды её будили натужные рывки собственного сердца, будто оно вознамерилось силою ударов пробить путь наружу. На шее ему вторили сонные артерии, эхо их пульсации натянутыми вожжами било куда-то в основание затылка. Но, так или иначе, с каждым провалом в короткое беспамятство становилось лучше.

Она повернула голову. Виктория не спала. Лежала в том же положении и смотрела в точку над собой, большим пальцем левой руки попеременно касаясь остальных.

— Рената?.. — позвала Вика, заметив движение.

— Да?

— Ты спала?

— Почти… Скорее да, спала.

Рената отвернулась и тоже уставилась в верхние нары, заменявшие ей сейчас потолок. Ничего интересного. Всё как всегда: серый монолит осточертевшего углепластика… Теперь он надолго заменит ей… что? Потолок белый, тот, что дома, в Бердске? А чем второй лучше первого? Цветом если только…

— А я не могу уснуть, — тихо произнесла Виктория, поддерживая разговор.

Рената вздохнула. И горько усмехнулась. Она понимала, что должна, обязана просто спросить «почему». По долгу службы, пусть она теперь и не медик. По зову натуры, всегда и везде сующей свой не раз калеченный нос. И неважно, что мысли заняты тревогой о подруге. Почему Ординатор перечислил Олю?..

— В капсульном отсеке есть снотворное, если что.

— Я не об этом…

— А о чём?

— Ты никогда не задумывалась где мы… как бы это… — Виктория достаточно долго подбирала нужные слова, — где мы бываем, когда на Земле нас уже нет, но и в другом месте мы ещё не пробудились?