Под сенью Дома Блэк...

Если Гермиона вынуждена жить здесь, то может же она как-то отблагодарить Сириуса? Например, помочь с домом. Он же постоянно говорит, что ему здесь тошно, как в могиле. Если дом изменится , то и Сириусу станет легче. Перестанет всех избегать, прячась в комнате с гиппогрифом. Надо просто составить план, все распланировать, дождаться, когда никого не будет и... Гермиона решительно вытащила из сумки блокнот с ручкой, полностью погрузившись в составление плана. Конечно, менять паркет и что-то реставрировать она не будет. По многим причинам сие действия невозможны. Да и за день привести дом в нормальное состояние трудно. А вот в более-менее приличный вид привести вполне в ее силах.

Шанс привести план в действие выпал ровно за три дня до приезда Гарри Поттера, лучшего друга Гермионы. Миссис Уизли и ее семейство были в Норе, Сириус, "забыв" предупреждения заботливого директора, ушел из дома. Ремус Люпин, поняв, что Сириус сбежал, заволновался и тоже покинул дом, отправившись на его поиски. И в доме Блэков осталась только Гермиона со старым домовым эльфом – Кикимером.

Старый эльф ненавидел всех обитателей дома, в том числе и своего хозяина. Гермиону он называл не иначе, как грязнокровка и теплых чувств не вызывал ни у кого на свете. Девушка вначале решила не замечать эльфа и его обидных слов не слушать, но со временем поняла, что не права. Эльф был злым со всеми, потому что сам не видел добра от окружающих. Гермиону ужасно покоробило, когда Сириус, разозлившись, дал старому эльфу сильного пинка. У девушки сердце упало вниз, когда Кикимер, взвизгнув, покатился со ступенек.

– Что вы делаете?! – возмутилась она. – Как так можно? Нельзя же так поступать с живым существом!

Мужчина замер на минуту, холодно разглядывая девушку. Гермиона даже смутилась под его взглядом, ругая себя, что не сдержалось. Она же здесь просто гостья...

– Кто ты такая, чтобы учить меня? – тихо и зло спросил Сириус, развернулся и ушел, а Гермиона не знала, что и сказать.

Действительно, кто она такая...

Девчонка-малолетка, что спасла его с Гарри от Поцелуя дементора. Девчонка, которую поселили в его доме, не спросив его...

– Никто... – прошептала Гермиона, чувствуя, что сейчас заплачет.

А бывали ночи, когда ей снилась полная луна, полет на гиппогрифе и сильные руки, что обнимали ее за талию. Глупые, наивные сны! И она вновь вспоминала его слова:

– Ты станешь замечательной волшебницей!

Если бы он знал, как много для нее значили такие обычные, в общем, слова. Давали надежду, что однажды она станет "своей" в мире волшебников. Раз уж быть "нормальной" у магглов не вышло. Только среди волшебников у нее появились друзья, что стали почти братьями. Она могла показать на что способна. И почему – то ей было важно доказать это не себе, а прежде всего окружающим. Тем, кто был ей не безразличен. Гермиона сама не понимала, почему Сириус оказался в числе этих людей...

Вернее, не могла признаться сама себе.

Ведь она не была в списке людей, которые были дороги Блэку.

В его список входил, похоже, только Гарри...

Было до жути обидно. Гермиона хотела, чтобы его отношение к ней изменилось. Хоть немного, хоть чуть-чуть, лишь бы перестал игнорировать, скользит поверх ее головы равнодушным взглядом. И говорил с ней так, как говорил тогда. Наверно, именно поэтому Гермиона решилась что-то изменить в доме. И для этого ей нужен Кикимер.

Эльф был там, где и всегда. Казалось, он все время проводил возле портрета, в коридоре первого этажа. Эльф заботливо протирал влажной тряпкой потускневшую раму огромного портрета, завешенного шторами, и ворчливо что-то бубнил, жалуясь, скорее всего, на свою жизнь.

– Кикимер, – нерешительно обратилась к нему девушка, стараясь говорить тише, чтобы не потревожить портрет мадам Вальпурги, матери Сириуса Блэка, – я хочу поговорить с тобой.

– Кикимер не будет болтать с грязнокровкой, – проскрипел Кикимер, бросив на девушку злой, настороженный, взгляд исподлобья. – Кикимер занят.

– Кикимер, я хочу помочь дому, – Гермиона хотела привлечь внимание эльфа, удивить его и заручиться его поддержкой. Стоило ей сказать то, что она сказала, как ее одолели сомнения. Это была неудачная фраза. Очень неудачная. Эльф выронил тряпку и потрясенно уставился на девушку.

– Грязнокровка хочет помочь Дому? – неверяще переспросил эльф. – Кикимер не верит грязнокровке! Она врет!

– Нет, Кикимер, поверь мне! Я правда хочу помочь, – быстро и горячо прошептала девушка. – Ты же понимаешь, что так нельзя. Надо что-то делать...

Гермиона лихорадочно подыскивала нужные слова. Тут она вспомнила, что писали маги о своих домах...

– Такие старинные дома всегда живые и им плохо без заботы хозяев. Они могут... умереть.

– Кикимер знает, но Кикимер ничего не может сделать! – горестно взвыл эльф, хватая и выкручивая свои уши. – Мерзкий хозяин не понимает! Кричит и гонит старого Кикимера! А Кикимер стар, у него нет сил и Дом умирает! Кикимер плохой эльф!

На последних словах эльф выл уже в голос, переживая всю глубину трагедии.

– Тише, Кикимер! – всполошилась Гермиона, боясь что портрет проснется от громких воплей.