Под провокатором (СИ)

Мой член больно сжался, когда её острые соски коснулись моей груди. Я наклонился, втягивая носом воздух возле ее шеи. Она потрясающе пахла, так дурманящее, просто снося мне крышу. Кожа ее в этом месте была горячей, распаленной. Я опустил Мел на пол, вновь выслушал порцию оскорблений в свой адрес, и развернул, надавливая на её спину, вжимая в стену. Я спустил затуманенный взгляд на её стройную узенькую талию, на которой держалась юбка платья, затем на умопомрачительные округлости её ягодиц, выступающих под тонкой тканью. Мучительно долго рассматривал её, и сделал то, что хотел с самого начала, когда увидел её сегодня. Разорвал юбку, отшвыривая эту ненужную тряпку куда по дальше. Больше ты такое не наденешь! Мел зарыдала взахлеб, сводя ноги вместе, а я довольно ухмыльнулся, просунул ногу, меж её бедер и раздвинул их.

— Я ненавижу тебя. Ты чудовище. Беспринципное, лживое, да как ты можешь…

— Я всё могу. Я могу это, — грубо свёл ее руки за спиной, и наклонился к её шее, проводя по ней языком, а свободной рукой поддел тоненькую полоску бежевых трусиков и сдвинул ее вбок. — И это могу, — медленно ввёл средний палец внутрь неё. Я зарычал, она была чертовски мокрой. С её губ, наконец, сорвался стон, которого добивался все это время. Она свела коленки, пытаясь слезть с моей руки, но я не позволил.

— Ты же хочешь меня, — произнес хрипло.

— Заткнись, ты вправду животное, я не хочу тебя!

Наклонился к ней, прикусывая мочку уха, прошептал: «обманщица», и быстро задвигал пальцем внутри неё. Она выгнула спину, стараясь отстраниться, но при этом тихонько постанывала. Ускорил темп, на что она сама, непроизвольно, раздвинула ноги, начав шумно хватать ртом воздух. Я вынул палец, выпрямился.

— Игры закончились, — жёстко произнес я, свободной рукой расстегнул ширинку своих брюк, спустил их, обхватив рукой свой твердый член, приставил к её входу и с хрипом, резко вогнал в неё на всю длину.

Она громко простонала, и это напрочь снесло мне крышу. Она была такой узенькой, такой мокрой. Надавил на её спину, заставляя выгнуться и оттопырить сильнее попу. Задвигался внутри нее сначала медленно, затем ускорился. Она уперлась руками в стену, всё ещё пытаясь сопротивляться, но уже с меньшей решимостью. Я сжал её бёдра, сделал несколько глубоких толчков, и вышел из неё. Она постаралась выпрямиться на дрожащих ногах.

Я стянул с себя всю оставшуюся одежду, схватил её сзади за шею, и опрокинул на кровать, звонко шлёпнул по сочной заднице, сорвал с неё трусики и вновь грубо вошел. Я безжалостно вдалбливал в неё член, на что она начала уже откровенно, не стесняясь, во всё горло, орать. Она выгибалась, сжимая руками одеяло, закусывала губы, и просто вводила меня в беспамятство. Схватился руками за её ягодицы, и начал насаживать её на себя более интенсивно, чувствовал, что она уже близко. Она задвигала бедрами мне на встречу, и приглушенно простонав в одеяло, кончила. Я сделал несколько грубых глубоких толчков и, запрокинув голову, тоже кончил внутрь неё. И черт, как же чертовски хорошо это было.

Я отдышался, вышел из неё, поднял с пола штаны, вытащил из кармана пачку сигарет, и направился в сторону окна, на ходу поддевая пальцем с пола её трусики.

— Не совсем понимаю, для кого ты надела это, если меня нет… — сказал я, кидая белье на кровать и блаженно закуривая сигарету.

Она подняла на меня заплаканное лицо и натянула на себя одеяло.

— Ты изнасиловал меня, ты чёртов ублюдок!

Вопросительно подняв брови, выпустил из легких струю дыма.

— Не очень похоже, что тебе не понравилось.

Её щёки вспыхнули, нижняя губа задрожала, и она отвернула от меня лицо.

— Мне противно от тебя, ты животное. Беспринципный монстр, убийца! — выплюнула она.

— Ну, я этого и не скрывал никогда, смею заметить, говорил об этом каждый раз. Но…, ты же любишь это животное, — хищно оскалился я.

— Да если бы я знала…, я бы никогда не влюбилась!

— Знала что? Что я убил Настасью? Или что ублюдок Рош мой отец? — сплюнул после этих слов.

По её щекам, покатились слёзы, она встала и, не смотря на наготу начала швырять в меня всем, что попадало ей под руку. Благо, этот гостиничный номер был обставлен крайне скудно. Я лениво увернулся от последней подушки, докурил сигарету, затушил бычок и подошёл к ней.

— Не подходи, ты урод! — она плюнула в меня. — Ты…, да ты…, ты же… сделал это внутрь…, ты просто отвратительный! Вдруг я … от тебя, — на этих словах она начала плакать.

— Ты не забеременеешь. Это невозможно.

Она ещё раз плюнула в мою сторону, подбирая с пола брошенное ею одеяло, и вновь натянула его на себя. Но увидев, что я стал надвигаться на нее, начала пятиться, пока не упёрлась в стену.

— Уйди! Не смей больше прикасаться ко мне!

Конечно, я даже и не собирался слушать её, подошёл, приложил ладонь к её влажному лицу и провёл большим пальцем, смахивая слезу. Она отвернулась от меня, вновь начиная плакать. Наклонился и нежно поцеловал её в мокрую солёную щеку, от чего она заплакала более интенсивно.

— Мел, не плачь, девочка моя, — тихо сказал я.

— Не называй меня так, — сказала она дрожащим голосом.