Под прицелом

– Санкт-Петербург телефонирует… – сказал он, как будто прямо ни к кому не обращаясь, твои архаровцы что-то забрали, по крайней мере, данные спутникового контроля свидетельствуют об этом. Приказано… немедленно готовить спасательную операцию… привлечь все имеющиеся силы и средства. Мы, вертолетный полк, восьмая особая войсковая группа, воздушный десант, погранцы… все передаются в оперативное подчинение ГРУ. Приказ – выдвигаться по воздуху и не только… сформировать усиленную мотоманевренную группу, выдвинуться к границе… Иди, выполняй… план развертывания мне на стол через полчаса.

– Есть!

– Архаровцы…

Район падения.

Тот же день

– Минута до цели!

– Минута до цели, всем приготовиться! – продублировал Феттерляйн голосом и условным жестом – пальцы одной руки обхватывают оттопыренный большой палец другой.

Несмотря на то, что в вертолете досылать патрон в патронник по правилам безопасности нельзя, – не было ни одного бойца, кто бы это не сделал. Жизнь – и не устав, и не легкая прогулка по парку, если внизу засада, то отстреливаться придется даже при спуске, скользя по тросам…

Вертосамолет начал задирать нос, словно норовистая лошадь, взвыли подъемные двигатели.

– Сэр, визуально площадка чиста, сопротивления нет.

– Принял!

Было бы намного проще, если бы в этот проклятый контейнер просто-напросто положили маячок. Обычный маячок, работающий в стандарте международной системы глобального позиционирования. Но жестко воспротивились ВВС. Никаких посторонних источников волн в самолете быть не должно, поскольку это может нарушить нормальную работу бортовых систем самолета. Нельзя и точка. Не положено. Не полетим. Поэтому в самолете нельзя звонить по сотовому телефону, а вы вон что выдумали, маяк! А если он нарушит работу системы позиционирования самолета? Поэтому никаких маячков не было и где груз – внизу или нет, оставалось только гадать. Хорошо, что наводили со спутника…

– Я Бегун-четыре, признаков активности противника не наблюдаю!

– Принял! Высадить досмотровую группу!

Один за другим десантники пристегиваются к тросам и исчезают в десантном люке, серо-желтая, каменистая земля стремительно несется навстречу, тупо бьет в ноги, причиняя боль…

Феттерляйн высадился одним из последних – он предпочитал вести поиск с земли, а не с вертолета. С вертолета не видно следов, да и если откроют огонь – удачной очередью из пулемета уложат одного-двоих, но не два отделения разом…

– Сэр!

Феттерляйн подошел на зов, молча глянул. Все было понятно и без слов – две изломанные человеческие куклы, лежащие у люка, рядом аккуратно положено их оружие – не вылетело при падении самолета, а именно положено человеческими руками. Фюзеляж вскрыт, бортовой люк висит на соплях…

– Проверить! Гейтс! Осторожнее!

– Есть, сэр!

– Томпсон! Бери своих и осмотрись по сторонам. Опасайся мин!

– Есть, сэр…

Конечно же, взяли. Если пришли – понятно, зачем пришли.

Гейтс, рыжий капрал-ирландец, сунулся в расколотый фюзеляж.

– Черт, ну тут и вонища, сэр… – донеслось приглушенно. Феттерляйн молча ждал, он уже знал, что будет. Наконец Гейтс вылез, непонятно чему улыбаясь.

– Пусто, сэр. Тросы, которыми был принайтовлен груз, отцепили руками.

Понятно…

– Томпсон! Что там у тебя?

Томпсон, болезненно худой, дьявольски выносливый с не по-уставному длинными волосами, единственный в группе, у кого на «М-4» вместо подствольника стояло короткое помповое ружье, почти неслышно подошел. Он не любил кричать…

– Четыре человека. Пришли с юга и ушли на север. Профессионалы.

– Почему ты так думаешь?

– Двое заняли позиции для охранения и так и не сходили с них. Один полез в самолет. Потом позвал еще одного. Те двое оставались на местах. Что-то вытащили из самолета. Потом ушли. Вон туда, на север, по осыпи, следов почти нет.

Феттерляйн согласно кивнул – неизвестные вели себя точно так же, как вел бы себя он, оказавшись в такой ситуации. Непрофессионалы сгрудились бы у самолета толпой, так что одной очередью положить можно.

Надо принимать решение. Прямо сейчас.

– Гейтс! Бери группу и в головной дозор! Построиться в колонну по одному! Томпсон! Задай направление движения! Связь мне!

Подбежал радист.

– Бегун главный – Бегуну-один!

– На приеме!