Под прикрытием

– Вот и я бы хотел знать – как так! – снова повышает голос Риджвей. – Как так, что наши доблестные томми[12] позволяют себя расстреливать, как в тире! В мои времена в армии всякого дерьма хватало – но такого не было!

– Полное дерьмо…

– Вот именно. Снайпер, похоже, сработал. Сейчас ищут снайперскую позицию…

Как раз под эти слова – сильный, раскатистый хлопок наверху, что-то падает, колотится об асфальт. Миг – и я уже на земле, заодно сбиваю с ног Риджвея и стоявшего ближе ко мне Питерса. Со всех сторон раздаются крики, топот, взвывает заполошно сирена – поздно! Поднимаю голову – на крыше того дома, с которого я стрелял – зияет выбитая взрывом дыра, граната взорвалась и снесла в этом месте всю черепицу. Она и падала сейчас на асфальт, подобно граду…

– Быстро реагируешь, Кросс, – усмехается поднимающийся Риджвей, – почти как в армии. Молодец…

– Спасибо, сэр…

И тут рвет планку у Питерса. Тимоти Питерс, совсем молодой пацан, меньше года назад пришедший к нам, в особый отдел, из армии – служил он тоже здесь, в Белфасте. Тридцати еще нет, здоровенный, с простым деревенским лицом, со светлыми волосами, внезапно он с каким-то то ли всхлипом, то ли с воем, бросается на капот фургона, бьет по нему обоими кулаками так, что бумаги летят во все стороны, а на металле остаются едва заметные вмятины…

– Суки!!! Су-у-у-ки!!! А-а-а-ы-ы-ы-ы!!! За что же они так!!! Зубами рвать буду!!! Зубами!!!!

Ты даже не представляешь, Тим, – за что… Но поверь – есть за что, если бы ты тогда побывал в Бейруте, вопросов бы не задавал. Правильно говорил Цакая – если не хочешь мстить за себя, отомсти за тех, кто не сможет отомстить за себя сам, отомсти за тех, кто погиб. Вот я и мщу. Не знаю, сколько Господь отвел мне еще жизни, но отомстил я уже за многое. Воистину – touts will be shot…

Картинки из прошлого

03 августа 1992 года.

Бейрут, проспект генерала Корнилова

— Занимайте позицию в глубине комнаты, не суйтесь к окнам. И тихо, затихаритесь так, чтобы наступили – не заметили. Позицию подберите, чтобы через проломы стрелять. Куклой посветите, только осторожно, башку не подставьте. Я целеуказание дам трассерами – и работайте, не стесняйтесь…

– Есть.

– Двигаемся. Пошли!

Город, которого нет…

Бои в городе идут уже третьи сутки, и только сейчас я понял – переламываем. Переламываем хребет всем скопившимся в городе уродам, потому что нас с каждой минутой все больше, а их – все меньше. Переламываем…

Третьи сутки воюем, но никто не уходит, даже раненые стараются остаться в строю, в тыл приходится отправлять силой. У стадиона, у разгромленного здания МВД, основной опорный пункт, там все зачищено наглухо, и стоит бронетехника – даже самоходные гаубицы. Остальная часть города, особенно мусульманские кварталы, представляет собой слоеный пирог – где наши, где не наши – непонятно. Террористы лучше знают город, у них проводники из местных, они знают все подземные и тайные ходы-выходы, они готовы убивать, не задумываясь, их не волнуют потери мирняка, но их все меньше, а нас – все больше. Да и подготовка у нас – армейская.

Город уже погиб, его бессмысленно спасать, он сейчас – просто груда руин, почти безжизненная. Выбитые окна, проломленные, опаленные пламенем стены, чадный дым, кое-где еще дотлевают угли. Вонь – к сегодняшнему дню запах такой, что выворачивает наизнанку. Трупов столько, что не счесть, они везде – на улицах, в домах, в машинах, просто куски гниющего мяса, во многих местах заваленного кусками бетона и обломками кирпича. Открыто, не обращая внимания на людей, шныряют обнаглевшие, отожравшиеся крысы…

Безопасные коридоры от порта и аэропорта к центру пробиты, по ним несколько раз в день под солидным прикрытием брони гоняют колонны. Сам порт и оба аэропорта давно захвачены нами, их уже не обстреливают. Потери при проводке колонн по городу есть, но приемлемые, вся техника, в том числе транспортная – бронированная, только из гранатомета и пробьешь. На стадионе я был последний раз вчера – пополнили боезапас, перекусили немного, подлечились, сдали раненых – видел, в каком виде эти машины. Пулями – исхлестаны, просто живого места нет. Но это в первый день такие обстрелы колонн были, сейчас уже не суются. Сейчас многие пытаются выйти, прорваться из кольца, в котором они обложены, как стая озверевших от человеческой крови волков. Но уходить некуда, морем и по воздуху прибывают все новые и новые части, сжимают кольцо…