Под прикрытием

При озвученной сумме настаёт очередь чесать в затылке мне – начинаю вельми сожалеть, что эпоха военного коммунизма уже кончилась! Счас бы я достал «левольверт» и…

Сожалеюще вздохнув и окинув ещё раз внимательным взором предприятие, особенно полки вдоль стен с орудиями труда, я примиряющим тоном сказал:

– Ладно, куй пока эту «кривулину» из той хреновины, а я подумаю что тебе предложить за работу. Ещё вот… А напрокат какой инструмент дашь? Я тебе советскими деньгами заплачу.

Жалко, конечно остатков своего первого аванса – да, что здесь поделаешь? Жил же до этого, как-то без этих своих «двух окладов» и уверен – дальше как-нибудь да проживу, тем более талоны на питание в столовой имеются.

Назвал сумму двоих своих авансов и Клим впервые с интересом на меня взглянул, хотя и пробурчал под нос:

– «Советскими»…? Это разве деньги?!

Затем задумчиво поскрёб затылок:

– «Напрокат»?! …Взаймы, что ли?

– Ну, да! Потом верну – как уже не понадобится… Есть же у тебя что-то лишнее, которым не часто пользуешься?

– А, сколь «надолго» – разреши полюбопытствовать?

– Ну… Положим на месяц. Как только Фролу Изотовичу его таратайку подшаманю – тут же верну.

Ехидно-недоверчиво хмыкнув, тот дал «прогноз»:

– Ну, значится – надолго, если не навсегда. Тады, значится ладно – каждый месяц по стольку платить будешь.

– Как скажешь, Клим!

Хозяин кузни показал мне на пару полок с «лишним» инструментом и, изрядно поторговавшись насчёт ежемесячного «тарифа» и размера возмещения ущерба в случае «форс-мажора», я взял в аренду нуждающийся в замене рукояти слесарный молоток, небольшую кувалдочку – бывшую в употреблении ещё с допотопных времён, нечто вроде раздолбанных пассатижей, конченные клещи, тупое зубило, большую отвёртку, большой и малый бородок в приличном состоянии, ломик с гнутым и расплющенным концом и практически новую стальную щётку… Правда, Клим свистнул своим и они скорёхонько привели «струмент» в относительно божеское состояние.

Ударили с Климом по рукам – закрепив соглашение, попрощался со всеми, сидор с инструментом на плечо и на выход. Уже выйдя на свежий воздух, слышу: глава семейства строго гаркнул и, «персонал» его предприятия зашуршал с новой силой.

Уже пройдя на половину «тупичок», слышу – кто-то догоняет. Напрягся было, но затем отпустило – шаги лёгкие и «босые». Слышу запыхавшееся, ломающееся отроческим голосом:

– Дядька Серафим, дядька Серафим! Погодь, дядька Серафим…

Оборачиваюсь – догоняет меня рыжий парнишка лет четырнадцати, из персонала кузни. Сын Клима или…

– Дядька Серафим! – останавливается, попунцовев от собственной смелости и не решается об чем-то сказать или попросить.

– Можно просто – «Серафим», мы не родственники… Тебя то, как звать?

Скидываю тяжеленный сидор с плеч: разговор – судя по всему, предстоит сурьёзный.

– Кузьма я, – протягивает довольно грязноватую ладошку и, солидно так, – Кузьмой меня кличут…

Невольно улыбаюсь – ну прям домовёнок Кузя из мультика!

– Отличное имя для мужика… У тебя какое-то дело ко мне, Кузьма?

Я примерно догадываюсь – какое у него ко мне «дело». Внимательно приглядываюсь – паренёк на вид смышлёный, бойкий и без сомнения инициативный – раз на такое решился. Ну, как говорится – «на ловца и зверь бежит»: вот и первый комсомолец в мою первичную ячейку!

– Серафим! Упроси дядьку Клима отпустить меня помогать тебе.

– Так, Клим тебе – дядя? А, я то думал – отец…

Впрочем, можно было самому догадаться: сам Клим – чёрный как смоль, а этот – единственный среди его персонала, шатен.

– Да. Моя матушка ему родна сестра – а отца маво ещё на Германской убили.

Однако, надо потянуть паузу, задать несколько дополнительных вопросов – чтоб, получше изучить предполагаемого «помощника» и покумекать – нет ли здесь какой-то скрытой подоплёки:

– Ты хочешь помогать мне, чтоб научиться ремонтировать автомобиль?

Тот, мнётся:

– Ну, да… Дядька Александр меня чуток научил, да убёг… Ты же не убежишь?

«Дядька Александр» – это тот «белоголовый» поручик, я так понимаю.

Вопрос, был задан с таким упованием, что я поспешил заверить:

– Нет, не убегу! Я, как Советская власть – пришёл к вам всерьёз и надолго. Ты мне лучше скажи: в школе учишься?

– Ну, а как же?! – выпирает грудь тот, – дядька Фрол, тот строго следит – чтоб дети рабочих и крестьян учились грамоте и, ежели родители несознательные…

Со всей строгостью спрашиваю:

– Хорошо учишься? Запомни: плохо образованные – гайки возможно и научатся вертеть, как мартышка очком… Очки, в смысле… Но ремонтировать автомобиль не смогут – тут головой надо соображать. Так, что?

– Ну…, – потупив очи, мямлит тот, – читать и писать могу и, таблицу умножения… Складывать и прибавлять, вот…

Ржу, не могу:

– Главное – отнимать и делить надо уметь, Кузьма!

– «Отнимать и делить»? – смотрит подозрительно, – ну это мне надо по партийной линии учиться…

Ты посмотри, какой смышлёный, а?!

Ладно, пошутили и хватит, приступаем к делу:

– А, дядька Клим тебя отпустит, если я попрошу?

– Отпустит, вот только если…

– …Если на мой кошт? – заканчиваю за него, – кормёжка за мой счёт и дядьку Клима при этом не забыть – «не обидеть», да?