Под прикрытием

В результате за один только год – с 1915/16 год, производство взрывчатки увеличилось немногим менее – чем в 15 раз, а всего за весь период войны – в 50 раз! К началу Февральского переворота, в распоряжении Комитета работало около 200 заводов, производивших не только различные виды взрывчатки, но и отравляющие вещества – хлор, фосген, хлорпикрин. Причем не только для газобалонных атак – но и для артиллерийских снарядов.

* * *

– …Сложнее всего было добиться 90-процентной чистоты бензола производящегося в Донецком районе. Для этого, 50-ти процентный бензол везли в Петроград для очистки, только затем в Москву для производства пикриновой кислоты. Ну, а когда в середине апреля 1915 года взорвался Охтенский завод взрывчатых веществ (200 погибших!), уже к концу августа удалось построить и запустить бензоловый завод в Кадиевке (Южно-Днепровское общество), который сдавал по 200 000 пудов чистого бензола в год по довоенной германской цене…

Этот человек, которого мне удалось разговорить – был довольно молод и резко выделялся среди других. Просто до фанатизма следит за своей внешностью: любит тщательно и со вкусам одеваться – на первые же деньги «от меня» приоделся во всё «заграничное». Это вполне объяснимо: после начала Первой мировой войны – он вернулся из Италии, где учился на инженера-химика и, по его настроению и разговорам чувствую – скоро туда опять уедет… И в этот раз, как говорится – «с концами».

В «Химическом комитете» при ГАУ, он занимался как раз тем про что рассказывает – очисткой бензола. Вполне понятно тогда, почему я его спросил:

– Качество нашего керосина вызывает лишь обильное «слезотечение» – как ваш хлорпикрин, Игорь Станиславович. Не подскажите, как это дело можно исправить?

Тот, само собой удивляется:

– Вам на что, извиняюсь конечно…?

– А надоело, видите ли, воняющей копотью из лёгких харкать… А Вам, я уверен – надоело быть без денег. Мы не могли бы друг другу помочь, как сами считаете?

Тот, недолго думая:

– Наш керосин коптит из-за более тяжёлых фракций в своём составе – что указывает на пренебрежении технологией перегонки. Кроме того, из-за плохой очистки в нём много сернистых, азотистых или кислородных соединений и, даже механические примеси и вода…

– Весьма познавательно, Игорь Станиславович. А вот как бы, нам с вами…

– Не вижу особых препятствий для очистки керосина и улучшения его качества, методом вторичной перегонки при точном соблюдении требуемой температуры и давления – было бы подходящее оборудование. Не на мужицком самогоном же аппарате это проделывать, уважаемый Серафим Фёдорович… Хахаха!

– Хахаха! Пойдёмте я покажу Вам, что у меня есть…

Как я уже говорил, среди «добра» эвакуированных петроградских предприятий – доставшегося мне мошенническим путём, имелось и какое-то жутко воняющее хлором оборудование химической промышленности. Возможно, это – химические реакторы для приготовления боевых отравляющих веществ.

– Да, это они…, – подтвердил Игорь Станиславович, – откуда это у Вас?

– Они не «у нас», – осторожно поправляю, – а в собственности у Ульяновского волостного Совета рабочих и крестьян, который предоставил их в аренду кооперативу «Красный рассвет».

– Понятно…, – усмехнулся тот, – что тут непонятного?

Умный человек, понимает буквально с полуслова.

– Игорь Станиславович, Из этого оборудования можно сделать установку по очистке и вторичной переработке керосина?

– Ммм… Мдаааа, – задумчиво гладит подбородок, – конечно можно, но придётся кое-что хорошенько переделать… Но, как Вы собираетесь добиться герметичности соединений? Сто раз извините, но этого не представляю – я «чистый» химик…

– Вы ещё не видели мой электросварочный аппарат?

– Не видел, но местные просто чудеса рассказывают!

– С герметичностью особых проблем не будет, заверяю Вас.

* * *

К ноябрьским праздникам установка заработала – я оптом закупал на ульяновском «Нефтяном складе»…

Нет, не керосин!

Теперь «это» можно смело назвать своим именем – «сырьё». И из этого сырья производил…

Нет, опять же – не керосин!

Когда я в первый раз принёс продукт переработки сырья домой на пробу, Отец Фёдор воскликнул:

– Что ж ты воду в лампу льёшь?!

Я думаю, в тот момент он сильно испугался за моё душевное здоровье. Ведь, если «на старуху бывает проруха», вполне конкретная «шиза» – вполне может снизойти и до рядового ангела божьего.

Однако, вопреки его опасениям керосиновая лампа вспыхнула и ярким пламенем разгорелась пуще прежнего, без всякой копоти и вони.

– Чудеса, да и только!

Мой названный отец креститься немногим менее истовее, чем когда в первый раз меня увидел – вышедшим из «портала» с надписью «КРЫМ НАШ» на спине. Вдруг, когда я принялся заправлять «водой» ещё и примус, его осеняет:

– Неуж спирт, сынок?!

Думал, тот час же я его «потеряю» – его преподобие хотя и крайне изредка, но крепко «употреблял». Для здоровья – его словами. Думал, что проклянёт и изгонит из дома, аки блудного сына и не посмотрит – что «ангел»!

– Нет, не спирт, – успокаиваю, – спирт бы вонял сивухой на весь дом, а этот почти не пахнет.

Принюхивается к поднесённой 20-ти литровой канистре, и: