Под прикрытием

– Пострадал? Ничуть… Да и ты тут совсем ни при чем, – добродушно улыбнулся ей Маршалл. – Я и сам горазд на рисковые предприятия. То, что происходит сейчас, мало отличается от того, чем я занимался многие годы, и это была моя работа. Я делал все, чтобы плохим парням захотелось меня убить, – радостно развил он свою мысль. Ариана посмотрела на него ошалело. – Ну… сама подумай. Я мешал им торговать оружием и наркотиками и зарабатывать на этом по-крупному, и они стерли бы меня в порошок, если б узнали, кто я… – Она, кивнув, закусила губу, а он продолжил: – А потом произошла утечка информации… – Маршалл вздохнул задумчиво, и Ариана затаила дыхание. За время их знакомства он еще не рассказывал ей ни о себе, ни о своей работе, и только по некоторым туманным намекам она могла составить себе смутное представление, чем Маршалл занимался до встречи с ней. – Чтобы спасти меня от верной гибели, меня в срочном порядке вывезли в Штаты. Действительно в срочном – от момента, когда мне сообщили об утечке, и до того, как я оказался на борту американского военного самолета, прошло всего ничего. Сам я, как видишь, не пострадал, но… Дело в том, что к тому времени у меня была… была жена, и она ждала ребенка. Ее брат был крупным наркоторговцем; и в его организацию я и проник за три года до этого и с тех пор передавал в УБН информацию о всех его сделках и наркотрафике. Когда он узнал, что я был внедренным агентом – а это случилось в тот же день, когда я вынужден был спасаться бегством, чтобы не подставить других агентов, – он убил мою жену, хотя она приходилась ему родной сестрой, и наш ребенок тоже погиб. – Он не стал на этом задерживаться, а повел свою речь дальше, и Ариана не прерывала его, не сводя с него глаз. – Эти люди, Ариана, не знают жалости, потому что на кону стоят слишком большие деньги. Даже кровные узы ничего не значат для них. Сэм прав: Луис Муньос постарается тебя достать, так давай сделаем все, что в наших силах, чтобы ему помешать. Ты молода, и я уверен, впереди тебя ждет долгая и счастливая жизнь. Ради этого, я думаю, можно пожертвовать одним-двумя годами.

Затаив дыхание, Ариана воспринимала все, что говорит ей Маршалл, но воспринимала каким-то другим, новым зрением, словно обрела дополнительный канал понимания. Однако столько свалилось на нее информации, что ей трудно было самостоятельно выбраться из ее потока. А Маршал перестал говорить о себе и продолжал убеждать ее посмотреть на дело так, словно необходимость скрываться – простая задержка, досадная, но не страшная, так… интермедия, которая отзвучит, и можно будет опять жить, как ей захочется.

– Год – ладно… – Она послушно кивнула и опять высморкалась. – Но что, если… что, если придется прятаться много, много лет?

И тут ее озарила внезапная мысль, и она с надеждой посмотрела на Маршалла:

– А ты… ты поедешь со мной? Ну, если я попрошу?..

В этом все еще чужом и враждебном мире он был единственным ее другом, и ей не хотелось с ним расставаться. Необходимость скрываться в одиночестве пугала ее. Другое дело, если с ней будет Маршалл… Она успела привыкнуть к нему и чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Да и его трагическая история перевернула ей душу – он стал ей ближе. Ее объяло смятение.

– И почему эти люди без сердца?! – вырвалось у нее, но Маршалл понял.

– Да вот такие… – пожал он плечами. – У них нет нравственности и совести в нашем понимании, их взгляды отличаются от наших, а выше всего в жизни они ставят богатство или власть. Или то и другое… А власть и богатство, как ты знаешь, развращают людей, хотя некоторые, возможно, с самого начала устроены так, что все человеческое в них спит глубоким сном и никогда не просыпается.

За годы службы в УБН он повидал немало трагического и страшного, и иногда – как, например, сейчас – это было видно по глазам и по выражению его обычно спокойного лица. Нет, Маршалл никогда не был охвачен желанием переделать мир, но это не означало, что нынешнее его устройство ему нравилось.

Он налил Ариане стакан минеральной воды. Она выпила, потом умылась и привела себя в порядок, и они сели в гостиной, чтобы просмотреть список возможных вариантов на жительство. Верхнюю строчку в списке Сэма занимал Вайоминг, за ним следовали штаты Вашингтон, Аляска, Северная и Южная Дакота, Монтана, Оклахома, Арканзас и Нью-Мехико. Все это были малонаселенные сельскохозяйственные и, что греха таить, во многих отношениях отсталые штаты. Ариана чуть было опять не заплакала, но вспомнила о Вайоминге.

– Еще совсем маленькой я мечтала, чтоб жить на ранчо… Я ведь умею ездить верхом! Что, если нам поселиться на ферме и начать разводить лошадей?

На самом деле ни на какую ферму ей не хотелось, но надо же было добавить в картину будущего, как она ей рисовалась, каких-нибудь светлых красок. И потом… почему бы и нет? Если у них будут лошади, она сможет сколько угодно ездить верхом, это ей очень нравится…