Под покровом небес

— Ты не хочешь услышать мой сон? — Он расхохотался. — Но я все равно его тебе расскажу. — Последнее было сказано с известной жестокостью, которая на первый взгляд могла показаться наигранной, однако, взглянув на него, Кит поняла, что на самом деле он сдерживает захлестывавшую его ярость. Она уже готова была отпустить что-нибудь язвительное, но прикусила язык.

— Это не займет много времени, — улыбнулся он. — Я знаю, вы делаете мне одолжение, выслушивая мой сон, но иначе мне не вспомнить его до конца. Был день, я ехал на поезде, который все увеличивал и увеличивал скорость. И я подумал про себя: «Сейчас мы врежемся в гигантскую кровать с горою белья».

— Загляни в «Цыганский сонник» мадам Ля Иф, — насмешливо сказал Таннер.

— Заткнись. И мне пришло в голову, что если я захочу, то смогу пережить все заново: начать сначала и дойти ровно до настоящей минуты, прожив точь-в-точь ту же самую жизнь, вплоть до мельчайших деталей.

Кит печально закрыла глаза.

— В чем дело? — осведомился он.

— Думаю, с твоей стороны в высшей степени бездумно и эгоистично настаивать на том, что, как тебе прекрасно известно, нагоняет на нас только тоску.

— Зато мне это доставляет массу удовольствия, — он расплылся в лучезарной улыбке. — К тому же готов поклясться, что Таннеру не терпится дослушать мой сон до конца. Не так ли?

Таннер улыбнулся:

— Сны — мой конек. Я знаю свою Ля Иф наизусть.

Кит открыла один глаз и посмотрела на него. Принесли вино.

— И я сказал себе: «Нет! Нет!» От одной мысли обо всех этих жутких страхах и боли, которые придется пережить заново, во всех деталях, меня бросило в дрожь. А потом я случайно взглянул в окно, увидел деревья и вдруг неожиданно для самого себя сказал: «Да!» Потому что знал, что снова захотел бы пройти через все эти ужасы только ради того, чтобы вдохнуть запах весны так, как вдыхал его ребенком. Но тут я сообразил, что слишком поздно, потому что, пока я думал «Нет!», я потянулся и выбил все свои передние зубы, точно они были из гипса. Поезд остановился. Я стоял, держа свои зубы в руке, и вдруг начал рыдать: знаете, такими жуткими рыданиями, какие бывают во сне, когда все тело сотрясается как от землетрясения.

Кит неуклюже поднялась из-за стола и направилась в сторону дамского туалета. Она плакала.

— Пусть идет, — сказал Порт Таннеру, чье лицо выразило озабоченность. — Она измучилась. Жара действует на нее угнетающе.

3

Он сидел на кровати в одних шортах и читал. Дверь между их комнатами была открыта, окна — тоже. Над городом и портом шарил своим лучом маяк, выписывая широкие, медленные круги; беспорядочное уличное движение без продыху прорезал требовательный автомобильный гудок.

— Кажется, здесь рядом кинотеатр? — окликнула его Кит.

— Вроде бы, — сказал он, не отрываясь от чтения.

— Хотелось бы знать, что там идет.

— Что? — Он отложил книгу. — Неужели тебя это интересует?

— Да нет, — в ее голосе прозвучало сомнение. — Просто любопытно.

— Фильм на арабском языке, называется «Невеста напрокат». Если верить афише.

— Невероятно.

— И тем не менее.

Она вошла к нему, задумчиво куря сигарету, и минуту-другую покружила по комнате. Он поднял голову:

— Что с тобой?

— Ничего. — Она помолчала.

— Так, немного расстроена. Думаю, тебе не следовало рассказывать этот сон перед Таннером.

Он не решился спросить: «Ты поэтому плакала?» Вместо этого он сказал:

— Перед ним? Я рассказал его ему, равно как и тебе. Что такое сон? Господи, не воспринимай все так серьезно! И почему ему не следовало его слышать? Чем вдруг провинился Таннер? Мы пять лет с ним знакомы.

— Он такой болтун. Ты же знаешь. Я не доверяю ему. Он вечно сплетничает.

— Но кому ему сплетничать здесь? — сказал он раздраженно.

Кит тоже в свою очередь начинала злиться.

— Да не здесь! — выпалила она. — Ты, кажется, забыл, что когда-нибудь мы вернемся в Нью-Йорк.

— Знаю, знаю. В это трудно поверить, но похоже, что так и произойдет. Допустим. И что же страшного, если он припомнит все мельчайшие детали и перескажет нашим знакомым?

— Это унизительный сон. Разве ты не понимаешь?

— Чушь!

Повисло молчание.

— Унизительный для кого? Для тебя или для меня?

Она не ответила. Он продолжил:

— Что значит, что ты не доверяешь Таннеру? В каком смысле?

— Ох, да доверяю я ему. Но я никогда не чувствовала себя с ним раскованно. Никогда не чувствовала, что он близкий друг.

— Хорошенькая новость. И ты это говоришь сейчас, когда мы здесь вместе с ним!

— Ладно. Он мне очень нравится. Не пойми меня превратно.

— Но ты же что-то имела в виду?

— Разумеется, я что-то имела в виду. Но это неважно.

Она вернулась к себе в комнату. На какое-то мгновение он замер, разглядывая потолок с озадаченным видом. Он опять взялся за чтение, но прервался:

— Ты уверена, что не хочешь посмотреть «Невесту напрокат»?

— Уверена.

Он захлопнул книгу:

— А я так пойду прогуляюсь на полчасика.

Он встал, надел спортивную рубашку и легкие полосатые брюки и причесался. Она сидела у открытого окна в своей комнате, полируя ногти. Он склонился над ней и поцеловал сзади в шею — там, где шелковые светлые волосы завивались вверх волнистыми прядями.