Под парусом через океан

Главное в плавании – порядок на лодке и правильная организация рабочего места. Хотя мы и составили списки уложенных в мешки вещей, они не особенно помогли нам. Во время шторма не бывает времени разыскивать ту или иную вещь в списках. Каждая мелочь стала для нас проблемой. Чтобы достать жизненно важные в тот момент предметы – веревку, топорик, клещи или отвертку, нам сначала надо было установить, что они находятся в списке № 4. Узнав номер мешка, нам нужно было еще найти этот мешок в огромной куче вещей.

Это был урок для нас. Мы поняли свои ошибки и решили найти для нужных вещей более удобные места. В Лас-Пальмасе мы все переиначили. Самые нужные предметы мы положили в «комодик», расположенный в «рабочей зоне», так, чтобы они всегда были под рукой. Возле мачты мы сосредоточили резервные фалы, шегели и все прочее, необходимое для управления парусами. Рядом с румпелем теперь всегда были карта, циркуль, линейка, нож, чашка и сети для ловли планктона. Вещи «переселились» на отведенные им места, и мы стали тратить гораздо меньше времени на их поиски.

Хорошая организация экономит силы и способствует хорошему самочувствию. Море заставляет быстро изжить хаос в быту. Чем тяжелее условия жизни, тем больше должно быть в ней порядка. Трудностям, возникшим на первом этапе путешествия, мы в немалой степени обязаны беспорядку на шлюпке. Система списков и мешков имела значение на берегу. Благодаря ей мы ничего не забыли. Тысячи мелочей мы предусмотрели и уложили их аккуратно, как в аптеке. К сожалению, аккуратность эта имела значение до первой бури.

Упаковка багажа на обычном судне несложна. Любой яхтсмен знает, что карты укладываются в специальный ящичек, а консервы в сундук или специальные отсеки: каждому ясно, что важно обеспечить легкий и быстрый доступ к вещам, что нелепо в проходах и на полу устраивать склады, ибо в шторм после долгих поисков, набив себе шишек, вместо зубной пасты, которая тебе понадобилась, обязательно найдешь коробочку с амулетами, Любая яхта имеет специальные отделения для пищи, парусов, гнезда для посуды и плиты.

Но мы не на яхте, а на спасательной лодке, маленькой и тесной. Если нам нужно распаковать багаж, мы можем заниматься этим только на полу. И мы должны ходить по нему и спотыкаться об него. О’Генри уверяет: «Нет ничего смешнее упавшего человека, физиономии. всех споткнувшихся одинаковы». Я с ним не согласен.; У Юлии, когда она спотыкается, всегда разная физиономия. Неправда и то, что упавший всегда смешон. За три дня шторма у тебя становится жалкий и в буквальном смысле побитый вид. Нет, это зрелище не из веселых.

Больше всего мне ненавистен большой мешок VI. Мы оставили его на носу. До него можно добраться лишь ползком, а рыться в нем можно только в положении «вниз головой». Тысячу раз пожалеешь, что ушли в прошлое старинные дедовские комоды с выдвижными ящичками. Когда Юлия держит меня за ноги, рыться в мешке VI легко. Но если она стоит на вахте, то задача достать щетку для бритья или моток ниток для штопки парусов становится почти непосильной.

Вот один из выводов нашего плавания: потерпевший кораблекрушение может выжить в океане только при хорошей организации порядка на судне, мало того – при педантично строгой организации. Когда вещи находятся на своем месте, то есть там, где они доступны в любое время, тебя не покидает уверенность в себе, которая в аварийных и кризисных ситуациях остается главным фактором сохранения жизни. Отсутствие под рукой какого-нибудь шегеля или мотка веревки в нужный, момент может круто изменить всю ситуацию плавания.

Есть большая разница между родным домом и спасательной лодкой, и не надо стараться сгладить ее избытком вещей. В этом я убеждался много раз. И каждая новая экспедиция свидетельствует, что в течение всего плавания мы используем всего несколько облюбованных нами предметов – одни и те же чашки, один и тот же чайник. Часть взятых вещей оказывается лишней, но бывает трудно определить заранее, какая именно часть. Поэтому приходится иметь резерв – двойной, тройной, даже после того, как просчитаешь все варианты, и самый худший в том числе. Как я мечтаю о путешествии с багажом, распределенным по шкафам, как на яхте! Глядя на нашу лодку, я вздыхаю о лакированных стенках вместо торчащих повсюду нейлоновых мешков.

Меня даже не раздражают остроты Юлии:

– Старьевщик!

Или ее возгласы нараспев:

– Ста-а-арые вещи, ста-а-ару одёжу покупаю!

С детства знакомый клич. Сейчас он заставляет меня вспомнить Софию. Удивительно, но именно этот возглас Юлии заставляет меня особенно остро тосковать по родному городу.

12 июня, Дончо

Локомотив

Поднялся сильный ветер. Небо заволокло. Но дождя нет. Появляются огромные свинцовые тучи, которые в Черном море устроили бы потоп, но здесь на нас не падает ни капли. Приятно, что солнце не мучает нас.

Восходы и закаты прекрасны, но облака мешают определить местонахождение судна. За всё пройденные 1900 миль я только однажды вычислял широту по Полярной звезде, да и то тогда только, когда за кормой уже было 1600 миль.