Под откос

– Что ты понимаешь? – взвизгнул Мурат. – Какие шахиды? Это не просто фугас, кретин! Душа выходит из тела! А когда бомба взорвется, нас не разнесет на куски! Мы просто испаримся! Не будет никакого тела, никакой души, никаких гурий. От нас одни молекулы останутся, даже хоронить нечего!

Да, тут случай безнадежный. Тагир принял решение. Все нужно брать на себя. Он встал и протянул руку.

– Давай сюда пульт!

– Отойди! – заверещал Мурат. – Не подходи ко мне! Ты идиот!

Тагир брезгливо поджал губы и схватил пульт поверх пальцев Мурата. Тот задергался, пытаясь вырваться. Но он и так был слабее физически, а сейчас еще и боялся, что в борьбе может отпустить кнопку.

– Не суетись, дурачок! – усмехнулся Тагир. – Я тоже не хочу умирать просто так. Но ты не готов. Поэтому отдай пульт мне.

Пока он уговаривал слабака, его свободная рука незаметно достала из заднего кармана брюк складной нож – единственное оружие, которое у него оставалось после того, как он потерял пистолет… Хороший «Бенчмейд» с оксидированным черным лезвием легко открылся одними пальцами.

– Дурак ты, – сообщил он Мурату. – И слабый. Тебе не нужно было идти с нами. Это дело мужчин. Если ты готов убивать, то будь готов и к тому, чтобы умереть.

Мурат вздрогнул, попытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он только захрипел, втягивая в себя воздух. На миг глаза его приобрели осмысленное выражение, но тут же затуманились, и он медленно завалился на спину, так и не поняв, что его убило. Мурат намертво вцепился в пульт управления бомбой, и Тагиру пришлось полоснуть по мертвому запястью, чтобы забрать его себе.

Немного подумав, Тагир оторвал полосу от простыни, и примотал свою руку к пульту, оставив свободным только указательный палец на копке. Не хватало еще случайно выронить такую важную вещь. Нет, все должно быть сделано правильно. Красиво.

Он набросил покрывало на убитого. Ему не было жалко человека, которого еще недавно считал товарищем. Это был просто труп.

Тагир сел рядом с бомбой, удовлетворенно посмотрел на ее сверкающие металлом внутренности и мигающие лампочки, и довольно улыбнулся.

– Ну что, теперь я здесь главный!

Задержка выводила Быстрова из себя. В таких операциях счет всегда идет на секунды, а они уже почти пять минут валяются в коридоре, прячась от пуль за титаном и хозяйственным ящиком с углем, и ничего не могут сделать. Нет, можно, конечно, пройти «на рывок», но половину своих парней он тогда оставит здесь. А это тоже было не в его правилах. Из самых сложных схваток в Чечне его группа вышла без потерь, и он не собирался прерывать эту традицию.

Появление «подмоги» он воспринял без восторга, но и прогонять Никифорова не стал, только крепко пожал ему руку. Остальные «партизаны» забаррикадировались в ресторане, только Макар перебрался в их вагон, но оставался в дальнем конце коридора.

– Чего ждем? – нетерпеливо спросил Алексей. Все внутри него ныло от мысли, что с Ольгой может что-то случиться, и каждая секунда казалась вечностью.

Спецназовец отмахнулся, прижав наушник к уху, а потом показал большой палец.

– Сапсан, я Сова, – зазвучало у него в ушах. – Мы внутри. Как обстановка?

Быстров был не из эмоциональных мужиков, но сейчас он не смог скрыть радости – вторая группа регионального подразделения антитеррора ликвидировала боевиков в головных вагонах, взяла под контроль локомотив, и сейчас находится уже внутри состава, возможно, совсем рядом.

– Сова, мы на исходной. С ходу пройти не можем, коридор простреливается. Вы где?

– С другой стороны вагона. Как действуем?

– По-простецки. Две «Зари» с обеих сторон – и на прорыв. Всех с оружием валить. Бомба в седьмом купе, там аккуратнее. Заложники – по возможности.

– Понял. Готовность?

– Тридцать секунд.

Майор обернулся на свою группу. Каждый из бойцов уверенно показал большой палец. Они слышали переговоры, и были полностью готовы.

– Что значит – по возможности? – яростно зашептал Никифоров.

– Это значит – по возможности, – отрезал Быстров. – Наша работа их вытаскивать живыми и невредимыми. Но если встанет выбор – заложник или бомба – мы выберем бомбу. Потому что на данный момент она важнее.

Леха скрипнул зубами, но не признать правоту майора было нельзя. Признать – но не смириться. Леха отполз на метр назад, проверил оружие, и напружинился.

Быстров поднял кулак, и начал отсчет, оттопыривая пальцы по одному. Два бойца приготовили светозвуковые гранаты.

Раз, два, три…

Леха приподнялся.

Четыре…

Зрение сузилось, как луч, сосредоточившись на коротком отрезке коридора.

Пять!

Гранаты полетели в СВ, и Леха стартовал одновременно с ними, опережая бросок спецназа.

– Первый, я «Гнездо». Состав в зоне видимости. Дистанция… две тысячи сто.

Голос из динамиков был ровным, спокойным, едва ли не безразличным. Трофимов яростно вытер шею носовым платком, и швырнул мокрый посеревший комок полотна в корзину для мусора. Он досадовал на себя за нервозность – перед посторонними стыдно! Вон, Волков как каменный. Только вздувшиеся и не опадающие шишки желваков выдают, что он тоже на пределе.

– Цель наблюдаете?

– Пока нет, расстояние большое.