Под опущенным забралом

Были копии донесений и записка Вюрглера Байдалакову, где он сетовал на то, что в Киеве НТС представлен весьма слабо…

— Все понятно, — проговорил Чегодов, поджигая спичкой письмо, пряча записку Вюрглера в карман.

Фонарик погас, они сели на скамейку, помолчали.

— Уезжать в Киев нужно немедленно, — не торопясь проговорил Незымаев. — Повезло тебе, вовремя подоспела командировка… А то пришлось бы уходить к партизанам…

— Мой отъезд похож на бегство, Каминский заподозрит неладное. Чего доброго, арестует! Он ведь с немцами не очень считается!

— Вырваться из заколдованного круга нам помогут Редлих и разрешение Наумена; покажи Роману записку Вюрглера.

— Это только записка, а не официальный приказ о моем переводе в Киев, который должен поступить из Берлина, или Варшавы, либо из Смоленска от Околова… Редлих не дурак!

— Если Редлих не поможет, позвони в Смоленск Околову, скажи, что имеются особо важные сведения, и уезжай, а тем временем Граков в Берлине подготовит приказ о твоей официальной командировке в Киев…

— А если ему это не удастся?

— В любом случае оставаться здесь больше нельзя.

— Хорошо, Павел, поеду. И спасибо тебе за все! Прощай!

Незымаев крепко пожал Олегу руку и скрылся в темноте. А Чегодов до утра не мог уснуть…

2

В начале сентября 1943 года Чегодов уже был в Киеве. Он разгуливал с дочерью тетки Гарпины и дяди Никифора по разрушенному Крещатику, с недоумением читая его новое название — Эйгорнштрассе; любовался с Владимирской горки темным плесом Днепра Славутича, далекой Русановкой, Оболонью и размышлял о предстоящих встречах с подпольщиками.

Смоленск, Витебск, Локоть… — все это уже было позади.

Что ждало в Киеве теперь?

Сегодня Олег попросил Оксану проводить его на бульвар Шевченко. Дочь тетки Гарпины, чернобровая и черноокая хохотушка, звонко смеялась, показывая белые зубки, рассказывала на своей певучей «украинской мове» о том, что килограмм хлеба в Киеве теперь стоит двести пятьдесят карбованцев, стакан соли — двести карбованцев, что бульвар Шевченко назвали Ровноверштрассе…

— А теперь, Оксана, — Олег легонько тронул девушку за плечо, — идите домой, спасибо, что довели до бульвара, — и ласково поглядел в ее глаза.

Удивление мелькнуло в ее глазах.

— Да, да! Идите, идите, я сам найду дорогу домой.

— Не понимаю, Олег Дмитриевич, — покачала она головой, — вы же сами просили меня показать Киев…

— Простите, Оксана, — замялся Чегодов, — хотелось бы одному научиться ориентироваться в городе. — Он глянул на наручные часы, время показывало, что скоро должен появиться из присутствия его бывший помощник по контрразведке Николай Шитц.

— Ну, смотрите сами, — обиженно фыркнула девушка.

Бульвар Шевченко выглядел малолюдным. Олег зашагал к полуразрушенному дому. И тут из-за угла появился высокий, тощий Шитц с унылым лицом, под руку с блондинкой, в которой Чегодов узнал его жену.

Увидав Олега, она первой кинулась к нему.

— Олег!

— Здравствуйте, Татьяна и Николай! — Он обнял их. — Вас я никак не ожидал увидеть вдвоем! Георгий Околов говорил, что сюда направили только мужчин.

В поцелуе, которым Татьяна обожгла Олега, он почувствовал зов о помощи… В тот же момент он заметил, что кто-то наблюдает за встречей, и, повернувшись, встретился глазами с грузным мужчиной, типичным украинцем, который стоял чуть в сторонке и внимательно его разглядывал…

Протянув Олегу руку, незнакомец отрекомендовался:

— Вадим Майковский.

Шитц, указывая глазами на Чегодова, проговорил:

— Это мой бывший начальник контрразведки НТС в Белграде, Олег Дмитриевич Чегодов. — Затем перевел взгляд на Майковского: — А это — шеф криминальной полиции Киева, мой нынешний начальник.

— Какими судьбами ты, Олег, попал в Киев? Впрочем, погоди, мы тут живем за углом, зайдемте в дом. Ты из Берлина? Или от этого «Кругом-да Околова»? — спросил Шитц, не скрывая неприязни к начальнику «Зондерштаба Р» города Смоленска.

— «Кругом-да Околова»! Интересно бы на него посмотреть. Надо же! — засмеялся Майковский.

— Нет, я не от Жоржа. Я приехал из провинции, из поселка Локоть. Слыхал про бригаду Каминского? Так вот, я оттуда. Приказали: «Срочно ехать в Киев».

— Мне Байдалаков писал, что направляет группу наших ребят в Киев. Но тебя, Олег Дмитриевич, никак не ожидал… А о Каминском… Целые легенды еще в Берлине ходили. Байдалаков на его войско сильно рассчитывает. Бригадный генерал, награжден Железным крестом, кучей орденов, создал самостоятельный округ, свою газету выпускает! — вспоминал Шитц.

Олег усмехнулся.

— Тысяча человек из этой «железной бригады» переметнулись к партизанам. Расстрелян как предатель руководитель его разведки и начальник полиции Брасовского округа Масленников!

— Масленников? — от удивления вскинул голову Вадим Майковский. — Мы вместе учились на юридическом факультете! Неужели он предатель? Невероятно!… — И погладил ладонью свой сразу вспотевший лысеющий череп.

— Немцы расстреляли. Уж очень они подозрительны… — Чегодов вздохнул. — Но тысяча солдат из бригады ушли к партизанам! Это точно.