Под одной крышей

— Подумай об этом! Ты, разгуливающий голым в приятно холодном доме, чешущий задницу перед холодильником, полным соуса тартар, готовящий тако в три часа ночи и слушающий постмодернистскую индустриальную попсу на граммофоне. Вокруг — гигантские экраны, на которых двадцать четыре часа в сутки транслируются видеоигры. Звучит неплохо, да?

— Нет, — говорит он категорично.

— Это потому, что я забыла упомянуть о самом приятном: твоя надоедливая бывшая соседка исчезла, её нигде не видно. — Я улыбаюсь. — А теперь скажи мне, что тебе не понравится каждая секунда…

— Я не хочу, Мара. Я… — Он отворачивается, и я вижу, как его челюсть сжимается, как это бывало раньше, когда моё присутствие в этом доме раздражало его, и он считал меня проклятием всего хорошего. Но вот его рука обхватывает край прилавка, и он, кажется, берет себя в руки. Он изучает меня в течение долгого мгновения.

— Пожалуйста, — говорю я. — Я не буду подавать заявление, если ты не захочешь. Ты действительно хочешь обречь меня на пожизненную жизнь с Шоном?

Он закрывает глаза. Потом открывает их и кивает. Один раз. — Я не оставлю свою работу…

— О, да ладно!

— …пока не найду другую. Но я начну присматриваться.

Я медленно улыбаюсь. — Подожди, ты серьезно? — Я не думала, что это сработает.

— Только если ты подашь заявление на должность лидера.

— Да! — Я хлопаю в ладоши. — Лиам, я помогу тебе. Ты есть на LinkedIn? Готова поспорить, рекрутеры будут на тебя глазеть.

— Что такое LinkedIn?

— У тебя есть хотя бы свежий снимок?

Он тупо смотрит на меня.

— Хорошо, я тебя сфотографирую. В саду. При хорошем естественном освещении. Надень угольный костюм-тройку и синюю рубашку на пуговицах — она тебе очень идет. — Он вскидывает бровь, и я тут же жалею, что сказала это, но я слишком взволнована идеей этого странного профессионально-суицидального договора, чтобы сильно краснеть. — Это потрясающе. Мы должны пожать руки.

Я протягиваю руку, и он тут же берет её, его собственная твердая, теплая и большая вокруг моей, и — возможно, это первый раз, когда мы касаемся друг друга специально, в отличие от соприкосновения рук, когда мы работаем у плиты, или сцепления пальцев, когда он сортирует мою почту. Это… приятно. И правильно. И естественно. Мне это нравится, и я смотрю на лицо Лиама, чтобы увидеть, нравится ли ему это тоже, и… на его лице появляется тысяча разных выражений. Миллион разных эмоций. Я не могу разобрать даже одну.

— Договорились, — говорит он, голос глубокий и немного хриплый.

Свободной рукой он включает микроволновку — которая, что удивительно, снова работает.

Глава 8

Месяц, две недели назад

Дождь — мой любимый вид погоды.

Больше всего я люблю летние грозы, их сильный ветер и горячий воздух, то, как они заставляют меня чувствовать себя так, будто я сижу на влажной внутренней поверхности воздушного шара, который вот-вот лопнет. В детстве я выбегала на улицу, как только начинался дождь, просто чтобы промокнуть, что, казалось, до крайности возмущало мою маму.

Но мне не до этого. Сейчас февраль, ранняя ночь, и жесткие капли, отбивающие татуировку на пластике моего зонта, просто делают меня счастливой. Я улыбаюсь, когда отпираю входную дверь. Напеваю. Я иду по коридору, слушая дождь, а не то, что происходит внутри дома, и, наверное, поэтому я их не слышу.

Лиам и девушка. Нет: женщина. Они на кухне. Вместе. Он прислонился спиной к стойке. Она сидит на ней, рядом с ним, достаточно близко, чтобы прижаться щекой к его плечу, пока она показывает ему что-то на своем телефоне, и оба они улыбаются. Это самое расслабленное, с кем я когда-либо видела Лиама. Очевидно, что это очень интимный момент, который я не должна прерывать, но я не могу заставить себя сдвинуться с места. Я чувствую, как мой желудок опускается и остается прикрепленным к полу, не в силах отступить, пока женщина качает головой и бормочет что-то на ухо Лиаму, чего я не могу услышать, что-то, что заставляет его посмеиваться на низких, глубоких тонах, и…

Должно быть, я вздохнула. Или издала какой-то звук, потому что в один момент они смеются, прижавшись друг к другу, а в следующий момент оба смотрят вверх. На меня.

Черт.

Я изо всех сил стараюсь не смотреть на то, как уютно и комфортно он выглядит, как знакомо и непринужденно. Это совсем не похоже на то, что происходит, когда мы с ним случайно сталкиваемся друг с другом в коридоре, на то заряженное, электрическое напряжение, которое возникает между нами, когда мы забываемся и наши руки случайно касаются друг друга. Но в этом-то и смысл, верно? Любой физический контакт между мной и Лиамом, вероятно, нежелателен с его стороны, в то время как это…

Это унизительно. Я хочу уйти из этой комнаты и никогда не возвращаться. Купить изолированную сумку для ланча и походную печь, засунуть их в спальню и быть полностью самодостаточной.