Под неусыпным надзором

Шок от неожиданной кончины Юэна почти прошел, но он едва балансировал на грани, чтобы не поддаться новой навязчивой идее. Несмотря на круговерть событий последних нескольких недель, бросавших его от ужаса к ярости и обратно, его воображение уже было готово к пробуждению: то, что впервые побудило его посвятить свою жизнь художественной литературе более тридцати лет назад, уже с бурлением и кипением всплывало на поверхность из глубин его души. То, что произошло за последние две недели – быстрая смена настроений, мыслей и впечатлений, – выдернуло его из гнилого болота, которое медленно засасывало его на протяжении двух лет.

Неприятный запах от коробок действительно оказался непереносимым и вскоре заполнил весь кабинет. Себ открыл все окна на третьем этаже и настежь распахнул двери балкона в гостиной, стараясь избавиться от застоялых запахов Юэна и его пыльных бумаг. Чтобы исследовать содержимое рюкзака, он загнал машину в гараж и достал пару резиновых перчаток, в которых обычно работал в саду.

Он незамедлительно выбросил все предметы одежды в мешок для мусора, равно как и пару ботинок с подошвами, протертыми от бесконечных пеших шатаний Юэна по миру до толщины бумаги. Старую «нокию» он отложил в сторону: батарейка села, а зарядки к ней не было. Из глубин рюкзака он извлек антикварный аудиоплеер Sony с разбитой крышкой и двадцать компакт-дисков с музыкой Bathory, Emperor[33], Frenzy[34], The 13th Floor Elevators[35] и Coil[36]. Диски вместе с плеером отправились в мешок.

Кроме того, от Юэна ему перешло по наследству небывалое богатство – целых шесть фунтов и тридцать семь пенсов, спрятанных в носке ботинка, испускающего убийственный аромат.

Со старым мобильником в руках Себ вернулся наверх. Все остальное содержимое рюкзака покоилось в мусорном баке, ожидая вывоза на утилизацию: сбор мусора обычно проходил по четвергам.

В коробках также находились пятьдесят четыре старые картонные папки. Они были бледно-зеленого цвета и навевали воспоминания о канцелярских товарах семидесятых годов. На каждой папке стоял штамп: «Общество Психологических Исследований – (ОПИ) – СЕКРЕТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ». Дальше шел заголовок, «Изучение пациентов», номер тома и дата. На первый взгляд большинство папок было оформлено в шестидесятых. Сами документы были чем-то заляпаны и источали гнилостный запах сырости, но текст еще можно было прочитать. Каждый листок бумаги представлял собой официальный бланк, заполненный черным машинописным текстом. Заголовок каждого документа совпадал со штампом на папке, но за номером описанного факта шло имя пациента, дававшего показания. На многих отчетах в первых нескольких папках встречались одни и те же имена.

Доставая наугад отчеты из папок, Себ поначалу читал тексты выборочно, но вскоре уже не мог оторваться. Его реакцией был восторг, смешанный с ужасом.

[ОПИ. Том 7. Факт № 28. 1963. Миссис К. Харлоу]

Я вновь оказалась высоко над землей. Я смотрела вниз со страшной высоты. Такой огромной, что меня начало трясти и создалось впечатление, что огромная тьма космического пространства окружила меня. Далеко внизу виднелась крошечная белая кровать, с которой я поднялась. И тем не менее все это время я понимала, что в какой-то иной форме я нахожусь там, в этой кровати.

[ОПИ. Том 10. Факт № 107. 1963. Миссис Руби Мак-Дугл]

Х. и Диана поздравили меня с моим первым успехом. Это произошло в тот момент, когда я испугалась, что разочаровала Х. и всех остальных, кто так долго старался. Не могу выразить словами, как много значит для меня их поддержка. Они заверили меня, что я стою на пороге настоящих чудес, и это лишь первые вестники.

Это произошло после долгого дня, потраченного впустую. Дважды за этот день я принимала успокоительные и стимулирующие препараты. После второй дозы меня ужасно тошнило, я чувствовала себя испуганной и преследуемой. Но когда в тот вечер я прилегла, я почувствовала, что буквально поднялась над кроватью. Между моим телом и сознанием было не менее двух футов.