Под неусыпным надзором

Уголки страниц были замусолены и загнуты. Себу вспомнился ночной кошмар, и его замутило. Эта ситуация и эти совпадения были совершенно нереальны. Все выглядело так, как будто его постепенно, шаг за шагом, отделяли от привычного ему мира. Даже мысли его, казалось, становились неточными, неопределенными.

– Здесь все хорошо написано, – сказал Юэн, пробираясь к кофейному столику. Он смел на пол пакетики с сухарями. Один оказался открыт, и его содержимое с шумом разлетелось по полу.

– О боже.

Юэн расправил грязные бумаги на столе. Убрал руки, и верхняя страница вновь свернулась в рулон.

– Ну, вот оно. Если вы, сэр, будете столь любезны… – Он широким жестом указал в сторону дивана, приглашая Себа сесть. – Мы можем начать. Тебе еще столько всего предстоит наверстать.

– В чем?

– Во всем понемножку.

– Это ты написал?

– В точку. – Юэн просиял так, будто он представлял долгожданный манускрипт, перед которым Себу следовало трепетать. Юэн изобразил грязными ногтями обеих рук барабанную дробь и прочистил горло. – Итак, ваша светлость, представляю вам «Дыхание в Астрале».

С расширившимися от волнения глазами Юэн отступил на шаг и ждал восторгов Себа по поводу выпавшего ему счастья прочитать сие произведение.

Даже за три фута Себ чувствовал смрад, исходящий от этого манускрипта. Его передернуло от отвращения, и он не хотел даже дотрагиваться до этих листков, не говоря уже о том, чтобы читать их. Рукопись, должно быть, долгое время хранилась среди мусора вместе с засаленной грязной одеждой, пока ее автор бесконечно перебирался с места на место, неся всякий пьяный бред об ангелах на деревьях. Юэн срочно нуждался в психиатрической помощи.

Себ взглянул на верхнюю страницу.

– Она даже не напечатана.

– Ты спрашивал, что я делал в течение десяти лет, – вот тебе и ответ.

На кофейном столике лежало не более сотни страниц. Юэн никогда не выглядел смешнее, чем в момент своего «триумфа».

– Ты потратил десять лет, чтобы написать это?

– Я не только писал. Это потребовало много подготовительной работы. Знаешь ли, поэзия не рождается на пустом месте. Ты можешь подумать, она… она… она… – Чувства переполняли великого поэта, и он не смог подобрать слов. Вместо этого он залез в свою коробку еще глубже. Вынырнув, он предъявил коробку поменьше. В ней лежали какие-то картонные папки.

– Этим займемся, когда прочитаешь рукопись. Ты узнаешь, что есть что.

Картинно стиснув зубы, он прошествовал через всю гостиную к книжным полкам и ткнул пальцем в первые издания.

– А вот об этом – забудь, – сказал он, закатив глаза. – Я думаю, пришло время нам избавиться от всего лишнего. – Он снял свою бейсболку и почесался. – Пришло время приобщиться к чему-то более амбициозному. Тому, что действительно имеет значение.

Себ первый раз видел его без кепки. Его волосы, казалось, навсегда приняли ее форму, и именно так выглядела голова Юэна в его сне. Запах этих нездоровых спутанных волос разлетелся по всей комнате.

– Все обретет смысл, и ты поймешь, почему я прав. Поэтому лучше начать.

Кепка вернулась на голову. Теперь Юэн выглядел счастливым, ему нравилось, как все складывалось. Как раз это ему было нужно: внимание к его персоне и его сумасбродным идеям.

А Себу хотелось лишь одного – физически уничтожить его, вцепиться в эти космы и со всего размаху шваркнуть его мордой о чугунную батарею. Он встал и направился к двери.

– Забудь.

Юэн поспешил встать в дверях.

– Для тебя очень важно прочесть ее. Ты никогда не читал ничего подобного. Никогда.

– Отойди.

– Нет-нет-нет, – нараспев проговорил Юэн, вызвав у Себа новый приступ отвращения. – Ну, чего ты боишься? Я чувствую какое-то недопонимание. Боже мой!

В глазах у Себа потемнело от злости.

– Ты, солипсический идиот. У меня своя собственная жизнь. Что тебе известно о жизни? Посмотри на себя! Ты когда последний раз стирал одежду?

Юэн поджал бескровные губы.

– М-м-м, дай-ка подумать… Около двух лет назад. Да, что-то вроде того. Видишь ли, там, где я был, о горячей воде не слыхали. Там нет ничего из того, к чему привыкли напыщенные мошенники.

Когда Себ услышал это, кровь отлила от его лица.

– Ну да, я принимал ванну пару лет назад, и что? Речь не о человеческой плоти. То, о чем я тебе толкую, не имеет никакого отношения к телу. И даже к сознанию. Я пишу исключительно о человеческой душе. Душе, слышишь ты, дуралей! Ты хотя бы понимаешь, как долго нужно готовиться, чтобы только взглянуть на это одним глазком? Затем встать на тропу, раскрыть себя и отправиться в путь? Прочитай мою книгу, и ты все поймешь. Вы все начнете немного лучше понимать то, что вас окружает. Ты упустил свой корабль. Так же, как и все остальные. Вы все – бездарности! Каждый из вас сел не на тот корабль. – Он со знанием дела постучал по голове. – А вот я – нет.

Он не собирался отходить от двери.

Юэн не уважал ни Себа, ни его личную жизнь, ни его вещи. Он заявился сюда, чтобы втюхать кому-нибудь свой мерзкий манускрипт, и для этого ему понадобился Себ, которого он, как обычно, использует и выбросит, как ненужную салфетку.