Под небом Парижа

– Доброе утро, – тихий шепот касается моего уха, и я покрываюсь мурашками.

Чувствую спиной его грудь и губы.

– Хмм, кажется, это утро поистине доброе, – шучу я сонным голосом, и он посмеивается.

– Все ради тебя.

Я ложусь на живот. Он нежно смахивает пряди волос с моего лица. Наклоняется и оставляет едва уловимый поцелуй на щеке.

– Ты такая милая, когда спишь. Но когда просыпаешься… – Алекс ласково гладит меня по лицу. – Просто такая сладкая, что я сейчас умру от концентрации милости!

Я посмеиваюсь и прикрываю глаза. Так приятно ощущать его прикосновения.

– Я и мечтать о таком не смел, – тихо шепчет он. – До сих пор не верится, что ты здесь. Словно я все еще сплю, но сон настолько реален, что по коже бегут мурашки.

Я медленно оборачиваюсь к нему и веду пальцами вдоль его предплечий. Его кожа действительно покрыта мурашками. Он смотрит мне в глаза, и я таю под нежностью его взгляда.

– Значит, я была твоей мечтой? – смущенно спрашиваю я.

– Самой сокровенной, – не раздумывая отвечает он и целует меня в лоб. Теплые губы спускаются по щекам к моим. Я хочу сказать ему, что он тоже моя мечта. Самая заветная.

– Интересно… – начинает Алекс и замолкает.

– Что именно?

– Есть вопрос, который не дает мне покоя, – признается он и притягивает меня ближе. Крепко обнимает за талию.

– Поделись… Быть может, у меня есть ответ? – хитро сверкнув глазами, говорю я.

Алекс усмехается и продолжает гладить меня по волосам, играя с непослушными прядями.

– Я все время спрашиваю себя, чем именно заслужил тебя? Почему мне так повезло? – тихо говорит он. В его голосе столько искренности и любви.

У меня перехватывает дыхание от его слов. Он продолжает смотреть мне в глаза, и они так счастливо сверкают, глядя на меня, что на моих выступают слезы.

– Эй, ты чего? – шепчет он.

– Я… – замолкаю, и нервный смешок слетает с моих губ. – Я, кажется, очень счастлива, – говорю я и чувствую, как маленькие слезинки стекают по краям глаз.

Поднимаю руку и нежно веду вдоль его лица.

– Можно я буду просыпаться с тобой каждое утро? – шепчу я.

Он ловит мою кисть и целует.

– Иначе уже и быть не может, – отвечает он мне и наклоняется к моим губам.

* * *

– Я побегаю и вернусь, – говорит Алекс и надевает боксеры.

Я выпячиваю нижнюю губу.

– Не уходи…

– Ну да, я знаю, что ты обожаешь глазеть на меня. Так вот, раскрою тебе секрет: этот вид требует кое-каких усилий.

– Этот вид? Твоя шикарная форма? – прыскаю я со смеха. – Знаешь, сдается мне, и без бега мы отлично занимаемся спортом!

Он хмыкает, но продолжает одеваться.

– Я пробегу километров десять и вернусь, обещаю, сильно не задержусь.

Но мне так сильно не хочется его отпускать.

– Тогда я пойду с тобой.

Я сразу же встаю с постели и бегу в ванную, чтобы умыться.

– Как давно ты бегала? – спрашивает он.

– В Оксфорде во время карантина. С тех пор не особо, но, поверь, я не в слишком плохой физической форме. К тому же тебе надо меня подтянуть, я планирую бегать с тобой каждое утро.

– Я не против, но, кажется, у тебя с собой нет одежды для бега, ведь так?

– Эль предусмотрительно положила мне все для спорта, она знала, что на прошлом карантине я бегала.

Я выхожу в коридор, следом иду в гостевую спальню. Достаю свои вещи. Эстель положила мне миленькие стринги с единорожками. Не могу поверить… стринги и единорожки… Это так в ее стиле! Я одеваюсь в черные спортивные лосины, а на плечи накидываю толстовку.

– Бегать нужно в маске? – захожу к нему в спальню.

Он тоже уже одет, в темные штаны и серую толстовку. Так непривычно видеть его не в костюме и с растрепанными волосами.

– Можешь обмотаться шарфом. По крайней мере, именно так я и жульничаю.

– Шарфа у меня нет.

– Сейчас. – Он достает свой и заматывает его вокруг моего лица, оттягивая так, чтобы воздух попадал.

Себе он делает так же, и мы выходим на улицу.

– Так странно видеть Париж без туристов. Он такой пустой.

– Странно было видеть его в марте, когда был первый локдаун. Что-то из области фантастики, абсолютно пустой город. Тогда даже трава в парках так выросла… ни машин, ни людей.

– Да, пустой Париж – удивительная картина. Мы так привыкли, что жизнь в этом городе кипит и бурлит. А вечерами наступает праздник.

– Ага, только не с комендантским часом… Вот увидишь, сейчас вечера будут такие же пустые, как и тот март.

– Ты провел его один в своей квартире? Не уехал с Антуаном?

– Нет, Эстель уехала с Квантаном… Я не хотел… – Он замолкает.

Я беру его за руку.

– Я понимаю. И как тебе одиночество?

– А тебе оно как?

Я фыркаю и честно признаюсь:

– Было стремно.

– Согласен.

В этот раз людей на улице больше, парки открыты, и у каждого есть два часа на прогулку.

– Где будем бегать?

– На Марсовом поле.

Он ведет меня в сторону поля, по авеню Бурдоне.

– О, вот и мой лицей! – Я указываю пальцем на школу, в которой училась.

– Тебе там нравилось?

– Да, хорошая была школа. В меру строгая, в меру расслабленная. И директор весельчак. Правда, был один учитель, по математике, вот он нервы всем портил изрядно.

– Строгий?