Под небом Новгорода

Через три дня, безжалостно убив слугу из епископской свиты, он сумел наняться вместо убитого, несмотря на тот ужас, который внушал окружающим. Когда у него спросили имя, Филипп лишь показал на гноящийся шрам на шее. Его и прозвали «хромой-немой».

Ужасные раны, казалось, удесятерили силы молодого человека, поэтому ему поручали самую тяжелую работу: оттаскивать завалившие дорогу деревья, вытаскивать из грязи застрявшие возки, подкладывать большие камни под колеса, охотиться на оленей для княжеского стола, сражаться против разбойников, более или менее скрытно следовавших за поездом и лишь выжидавших подходящей минуты для нападения.

Однажды Филипп собственноручно убил пятерых бандитов. Госслен де Шони захотел взглянуть на смельчака. Несмотря на изуродованное лицо, фигура показалась ему смутно знакомой. Но, благодарение Богу, ни у одного из его людей не было такого исполосованного шрамами лица. Несчастный не мог даже говорить, вероятно, из-за раны, следы которой были отчетливо видны на шее. Как бы там ни было, это был хороший и крепкий слуга. Если этот человек не погибнет и если он будет вести себя пристойно, Госслен готов даже взять его с собой во Францию.

Однако Филипп старался быть осторожным и тщательно избегал Госслена, по возможности держась в стороне от него и епископов. Более всего он опасался проницательного Готье.

В тот злосчастный день, когда он вытащил Анну из-под обломков упавшего в реку возка, Филипп подумал, что его окончательно узнали. Он чуть не выдал себя. Елена мягко взяла женщину из его рук и донесла ее до ближайшего возка.

Раздетая, растертая, согретая теплом разожженных жаровен, княжна пришла в себя. Ее радостная улыбка совсем успокоила и кормилицу, и спешно прибежавших епископов.

— Мне почудилось, что меня нес какой-то молодой и сильный мужчина, — сказала Анна.

— Такие видения даже неприличны для будущей супруги! — воскликнул Роже де Шалон.

Епископ из Мо с трудом сдержался, чтобы язвительным замечанием не поставить под сомнение целомудрие своего коллеги, в молодости бывшего отнюдь не самым добродетельным.

А через некоторое время Елена велела передать Филиппу склянку с притиранием для заживления ран. Взволнованный Филипп узнал мазь, секрет которой был известен только Анне.

«Не зная того сама, она заботится обо мне», — подумал он.

Вскоре храбрость и верность Филиппа внушили уважение его товарищам, постепенно привыкшим к его молчаливому присутствию, его изуродованному лицу, его необычному виду.

Не разговаривая ни с кем, Филипп много слушал и скоро начал понимать язык франкских воинов.

Каждый день он прятался на дереве или под каким-нибудь возком, лишь бы только увидеть хоть мельком княжну, каждый день сдерживал желание броситься к ней и сказать:

— Посмотри, это же я, Векша!

Однажды вечером, на заходе солнца, поезд прибыл к широкой реке. Это был Рейн.

Госслен де Шони велел позвать Филиппа к нему под навес.

— Здесь тебя зовут Немым и Порезанным. Это не христианские имена. Надо дать тебе другое имя. Немой, ты понимаешь наш язык?

«Да», — кивнул головой Филипп.

— Скоро мы ступим на французскую землю. Я отметил твою храбрость. Не знаю вот только, откуда ты, крестили ли тебя…

Филипп энергично закивал головой.

— Ты крещеный? Что ж, это облегчает дело. Я ничего о тебе не знаю, но достаточно хорошо разбираюсь в людях.

Несмотря на изуродованное лицо, ты мне внушаешь доверие, — не могу даже сказать почему. Хочешь поехать со мной во Францию и поступить ко мне на службу? Позже, если ты окажешься достойным, то станешь оруженосцем, и кто знает… Хотя ты и не знатного рода…

Шони заметил гневное, едва, впрочем, обозначенное движение Филиппа.

— …тебя могут произвести в рыцари. Что ты сам думаешь об этом?

Вместо ответа, молодой боярин преклонил колено, протянув меч, отобранный у одного из главарей разбойников.

— Итак, ты мне служишь! Теперь тебе нужно дать имя.

На прибрежном песке Филипп начертал несколько букв под изумленным взглядом Госслена.

— Ты и писать умеешь?! И читать?..

Филипп утвердительно кивнул головой, о чем тотчас пожалел, заметив подозрительный взгляд Госслена.

— Ты, наверное, монах-расстрига?.. Нет?.. Тогда я ничего не понимаю. А я вот не умею читать, — тотчас же добавил он с гордостью, — рыцарю нет в том нужды. Ну, ступай, мне надо теперь подумать.

Готье из Мо оторвал Шони от созерцания букв, начертанных на песке странным воином с изуродованным лицом.

— У вас очень задумчивый вид, Госслен. Что вы тут рассматриваете?

— Сеньор епископ, можете вы мне сказать, что означают эти знаки?

Готье присел на корточки и, недолго посмотрев на письмена, поднялся.

— Это греческие буквы, они значат: Георгий.

— Это христианское имя?

— Конечно! Святой Георгий был одним из семидесяти двух последователей и учеников Христа. Он умер внезапно и воскрес через шесть дней, после того как святой Петр дотронулся посохом до его могилы. Этот святой очень почитается греческими и русскими христианами. Почему вы спрашиваете?

— Просто я увидел эти знаки и хотел выяснить, что они означают.

— Вы видели, кто их написал?