Под небом Италии

Долгое время ничего не было слышно. Потом опять раздался голос Стефано:

— Я позову помощь. Ждите и не волнуйтесь.

— Поторопись! Может начаться еще один обвал.

— Вы ранены?

— Нет, не думаю.

Потом наступила тишина. Хотя девушка подавала голос через каждые несколько минут, ответа не было. Ничего, кроме шуршания мелких камней и осыпающейся земли. От страха Антония закрыла глаза.

«Может, начинается еще один обвал? — размышляла она. — И тогда я окажусь окончательно замурованной здесь. Возможно, понадобится несколько дней, чтобы разобрать завал, восстановить опорные стойки, прежде чем спасателям удастся добраться до меня.

В какую опасную авантюру я втянула Стефано лишь для того, чтобы удовлетворить свое желание быть полезной Толботу. Что ж, я оказала Толботу отличную услугу, уничтожив его самую успешную работу ради нескольких рисунков, которые вполне могут оказаться бесполезными».

Рисунки! Когда начался обвал, она от страха бросила сумку с альбомом. Антония принялась шарить по неровному полу и случайно наткнулась на фонарь, который, к счастью, работал. Когда она включила его, чтобы осветить свою крохотную темницу, то похолодела при мысли, какую работу придется проделать спасателям. Антония решила, что должна попытаться сама помочь себе, но сперва нужно найти рисунки.

Чем больше она блуждала, осматривая расщелины в скалах, тем отчетливее понимала, что потеряла ориентацию. Наконец в свете фонаря тускло блеснула кожа, но, к ужасу Антонии, сумка оказалась придавленной огромным валуном. Хотя можно попытаться вытащить рисунки. Антония принялась тянуть сумку, осторожно, дюйм за дюймом, высвобождая ее из-под каменной глыбы. Пот заливал глаза, и ей приходилось время от времени прерываться, чтобы отдохнуть. Постепенно удалось вытащить альбом так, чтобы громадный кусок камня не свалился и не придавил ее.

Она выключила фонарь, чтобы не растрачивать попусту батарейки — они еще пригодятся. Отдохнув немного, Антония снова включила фонарь, намереваясь выяснить, в каком направлении может находиться выход или, например, какой-нибудь разлом, ведущий на волю. Возможно, Стефано удалось выбраться именно через него?

Наконец, у самого потолка она нашла отверстие, через которое, возможно, смогла бы протиснуться. Но для этого обе руки должны быть свободными. А ведь нужно чем-то держать фонарь и альбом. Она засунула альбом в комбинезон, обшарила карманы и нашла кусок резинки, с помощью которой попыталась прикрепить фонарь к каске на манер шахтерской лампы. Это оказалось труднее, чем она думала, и Антония просто повесила фонарь на шею.

С трудом ей удалось подтянуться и протиснуться в щель, образовавшуюся между стеной и упавшими камнями. Здесь идти оказалось легче, поскольку тоннель в этом месте пострадал не так сильно и некоторые из стальных подпорок все еще удерживали потолок.

— Стефано! — снова позвала она.

Внезапно Антония замерла на месте. Это явно не тот тоннель, и он ведет куда-то за пределы гробницы. От этой мысли ее бросило в дрожь. Она забралась в еще более недоступное для спасателей место, если они вообще до нее доберутся.

Антония устала и измучилась. Это был тяжелый день. Девушка примостилась в углублении между скалами и задремала. Когда очнулась, часы показывали почти четыре часа.

Знает ли кто-то, что она попала в ловушку? Наверняка Стефано должен был позвать на помощь. Через пару часов рабочие придут на раскопки.

Антония знала, что нужно делать. Она должна спуститься обратно через узкий лаз, поскольку ни один взрослый мужчина попросту не сможет подняться к ней. Каждое движение давалось ей с огромным трудом, так она была измучена. И когда, наконец, ей удалось пролезть в нижний тоннель, она выронила фонарь. Он остался по другую сторону каменного барьера. Антония оказалась в темноте, успокаивая себя, что хотя бы рисунки в целости и сохранности.

Духота усиливалась, хотя, возможно, ей это казалось, как кажется всем, кто оказался замурованным в каменном мешке. Она пыталась бороться со сном, чтобы суметь ответить, если вдруг услышит голоса или еще какой-нибудь шум, но все же, должно быть, заснула. Ей приснился хороший сон. Она вместе с Толботом в маленькой лодке плывет к острову на озере Тразимено. Какой свежий вечер, синяя гладь воды тянулась словно шелк, жаркое солнце обжигало плечи и шею.

Она открыла глаза и поняла, что сон не похож на реальность. Вокруг не было ничего, кроме темноты и безмолвия. Тут ей показалось, что снова снится сон. Послышались крики, громкие удары, и кто-то позвал:

— Тони!

И хотя она тщетно кричала в ответ, голоса не становились ближе. Потом снова раздался шум ударов и кто-то сказал:

— Тони, милая! О, любовь моя, ты цела!

Она была не в силах ответить, но почувствовала, как ее подняли и понесли куда-то. Шум голосов сначала стал оглушительным, потом стих, и остался лишь звучащий в ушах чей-то шепот:

— Тони, милая.

Она очнулась… и увидела перед собой серый брезент палатки. Потом чуть-чуть приподняла голову и заметила светлую полоску голубого неба.

— Где… Что случилось?

Клео опустилась рядом с ней на колени.